В западных легендах акцент делается на связь царицы Савской со звериной природой, тогда как другой признак ее демонической природы (вопросы Сфинкса) полностью исчезает. Однако в эфиопской версии на первый план выходят именно вопросы царицы, хотя они подаются в несколько ином свете. Это уже не жестокие вопросы Сфинкса; Сфинкс рвался к власти, и вопросы были средством ее достижения, а царица задает настоящие вопросы, она стремится к мудрости Соломона.
В еврейской легенде, которая содержит в себе все мотивы — несомненно, на нее опирался священник Исаак, составляя Кебра Нагаст[140]-можно найти оба элемента: избавление от животной стигмы и ответы на вопросы. Ослиное копыто царицы отразилось в воде или в зеркальном полу, и благодаря этому пришло осознание проблемы. Однако осознание — еще не решение, потому что впоследствии царица задает вопросы, которые сильно различаются в еврейских и арабских легендах.
Хотя в этих легендах уже нет присущей Сфинксу угрожающей атмосферы, но поскольку царица начинает задавать вопросы сразу после того, как была обнаружена ее демоническая нога, очевидно, что эти два события тесно связаны между собой. Вопросы задает царица со звериными ногами, и ее освобождают два действа: алхимический процесс удаления волос и ответы на ее вопросы. Мы видим перед собой стремящуюся к освобождению женщину-Сфинкса. Загадки, которые царица загадывает Соломону, только подтверждают это.
Загадки содержатся в трех источниках, частично перекрывающихся между собой: 1) Второй Трагум к Книге Эстер (наша основная легенда); 2) Мидраш Мишле Рабба; 3) Мидраш Хахефец, йеменитский манускрипт, находящийся в Британском Музее'[141]. Первый источник содержит три загадки; второй — четыре; а йеменитский источник — одиннадцать загадок: загадки из Мидраш Мишле и некоторые другие, разбросанные по Талмуду и Мидрашам[142]. Не будучи в состоянии привести их все, я решила выбрать первые три загадки из Мидраш Мишле Рабба, которые потом позаимствовали арабские авторы. Вот первая из них:
Семь выходящих и девять входящих: двое утоляют жажду, а один пьет.
Соломон ответил, что это семь дней Ниды, то есть менструации; девять - это девять месяцев беременности; два — это груди, которые утоляют жажду; а один - это ребенок, который их сосет[143].
Вот вторая загадка, которую царица Шебы задала Соломону: Женщина сказала своему сыну: "Твой отец — мой отец, а твой дед — мой муж; ты — мой сын, ая- твоя сестра".
На это Соломон ответил: "Мать, сказавшая это своему сыну, была одной из дочерей Лота".
Третья загадка, присутствующая почти во всех легендах, выражена не в словах, а в действиях. Царица Шебы присылает к Соломону пятьсот юношей, одетых, как женщины, и столько же девушек, одетых, как мужчины. (В другой версии по шесть тысяч и тех и других, одетых совершенно одинаково.) Соломон должен определить, кто мужчины, кто женщины. Согласно большинству легенд, он разгадал загадку, предложив им воду для умывания и по тому, как они умывались (мужчины — одной рукой, женщины — двумя), он отличил их друг от друга. В другой версии он предложил им жареные каштаны и кукурузные зерна. Мальчики беззастенчиво протянули руки (так говорится в тексте)[144], тогда как девочки брали предложенные им подарки, обернув руки своим нижним бельем. В еще одной версии говорится, что мальчики подняли полы своей одежды, чтобы принять подарки, а девочки стыдливо протянули свои платки.
С третьей загадкой связано кое-что интересное. Согласно Диодору, Семирамида придумала медийско-персидское платье, по которому невозможно было понять, на кого оно надето — на мужчину или на женщину156. Согласно Та'алаби, Байдави и Хусейну, юноши и девушки не были одеты одинаково: на юношах была женская одежда, а на девушках -мужская. В этих переодеваниях содержится намек на культы андрогинных божеств, к которым принадлежала и Семирамида[145]. А как мы знаем, Семирамида тесно связана с Иштар.
Взглянув на загадки внимательнее, мы заметим, что первая похожа на классическую загадку Сфинкса, так как в ней тоже говорится о природных законах, управляющих человеческой жизнью. Но здесь речь явно идет о законе природы, управляющем жизнью женщины, о таинственной женской природе.
Второй вопрос связан с инцестом отца и дочери. В Ветхом Завете народ Моава, произошедший от союза Лота с одной из его дочерей, наделен природными, женскими, матриархальными чертами. Инцест произошел в пещере (женская символика очевидна), когда Лот напился, то есть попал во власть бессознательного. Мужской принцип здесь все еще полностью подчиняется женскому, как и в мифе о рождении Адониса, сына Мирры, дочери царя Кипра Кинираса, которая напоила своего отца и переспала с ним.