С одной стороны, это открытие порадовало Фенелу, но с другой — вызвало смутное ощущение потери. My всегда льнула к старшей сестре — доверчиво и нервно, с нежным трепетом, который давал Фенеле ощущение собственной значительности и необходимости в семье.
И вот теперь My становится самостоятельной, и хотя таким переменам нельзя не радоваться, но в то же время это открытие лишь усугубляло — чувство одиночества, терзающее Фенелу.
Девушка аккуратно выложила плетенку поверх яблочной начинки пирога и уже начала делать на тесте насечки ножиком, как вдруг до нее из коридора донеслись шаги. По характерному неловкому, прерывающемуся и шаркающему звуку она сразу же догадалась, кто это.
— Доброе утро, Ник, — приветствовала она мужа, не успел тот показаться в проеме двери. — Ты так неожиданно…
— Да, вчера вечером не удалось вас навестить, — пояснил он. — С самого утра и до полуночи пришлось крутиться на аэродроме. Правда, около десяти я все пытался дозвониться до тебя, но безуспешно.
— А! Теперь понятно. Кто-то говорил, что ему послышался телефонный звонок, — кивнула Фенела. — Но у нас в доме теперь вечно радиоприемник надрывается, орет на полную мощность, так что тебе остается винить только себя, не надо было дарить приемник Саймону. Хотя он, честно говоря, от него просто без ума.
— О, рад слышать!
Фенела осторожно приподняла противень с пирогом, торжественно пересекла кухню и засунула его в духовку.
— Знаешь, как это ни странно, но никогда бы не подумала, — заметила она, — что Саймон будет себя вести так… как он сейчас себя ведет.
— Ты хочешь сказать — так спокойно воспринимать свою внезапную слепоту? — уточнил Николас.
— Ну «спокойно» — не совсем то слово, — сказала Фенела, с легким лязгом захлопывая дверцу духовки. — Я бы назвала это «мужественно», и даже более того… Скорее, что-то вроде этакой подсознательной молодецкой удали, которая заставляет его вести себя так, чтобы, не дай Бог, никто не вздумал жалеть его. Он даже постоянно всякие шуточки отпускает по поводу своего беспомощного положения. Порой я и не знаю: то ли смеяться вместе с ним, то ли плакать…
— Да уж, чего-чего, а удали у твоего отца хоть отбавляй…
— Точно. Но тем не менее кое-какие перемены все-таки есть. Раньше ему всегда было глубоко плевать на мнение окружающих, творил, что взбредет в голову. А теперь я вижу, он нет-нет, да и задумается, а не обуза ли он, слепец, для близких, и явно старается не быть нам в тягость.
— А у меня есть известия об еще одном члене вашего семейства, — нерешительно сказал Николас.
— О Реймонде? — встрепенулась Фенела; мысль, что ее дорогому брату угрожает опасность, болезненно пронзила ее сознание.
— Нет, новости хорошие, и вовсе не о Реймонде, — успокоил жену Николас. — Взгляни сюда. — И он извлек из кармана очередной номер «Дейли Скетч».
Крупный заголовок гласил: «Оставшиеся в живых пассажиры с торпедированного парохода благополучно высадились в одном из западных портов Англии».
Николас ткнул указательным пальцем куда-то в середину газетного столбца и прочитал вслух: «Среди тех, кто выжил во время шестидневного дрейфа в спасательной шлюпке, оказалась Кей Прентис, известная голливудская кинозвезда и дочь знаменитого художника Саймона Прентиса».
— Кей! — в изумлении воскликнула Фенела. — Значит, она вернулась домой! Как же нам с ней встретиться?
Николас перевернул газетный лист, на следующей странице было напечатано продолжение статьи.
— А вот, — сказал он, — «мисс Кей Прентис, давшая вчера вечером интервью в отеле «Савой», восхищена героизмом спасших их моряков и…»
Фенела забрала у него газету.
— Как! Кей в «Савое»! Скорей, скорей давай позвоним ей! Вот не думала, что она собирается когда-нибудь вернуться в Англию! Боже, как это ужасно, их корабль торпедировали…
— Хочешь, я закажу тебе разговор? — предложил Николас.
— Да, пожалуйста! — с энтузиазмом откликнулась Фенела. — Пойду расскажу My.
Она схватила газету и бросилась вон из комнаты, не дожидаясь, пока ее увечный муж успеет хотя бы подняться на ноги.
Оба, и Саймон, и My, при неожиданном известии страшно разволновались, Фенела прочла статью вслух, и вскоре они уже беседовали с Кей по телефону, толкаясь у аппарата и чуть ли не вырывая друг у друга трубку из рук.
— Почему ты не предупредила, что едешь домой?! — спрашивала Фенела.
— Ну, это долгая история, — отвечала Кей. — При встрече все расскажу. Можно у вас остановиться?
— Разумеется! Когда ты приедешь — сегодня?