— Почему мы настаиваем на герметически закрытом туннеле? — спросил Макаренко и тут же ответил: — Для этого у нас есть очень серьезные основания. Первое: из опыта горных работ известно, что в глубоких шахтах, проходящих в различных грунтах, в различных геологических условиях, могут встретиться рудничный и болотный газы. Вы знаете, как быстро распространяются газы. Особенно быстро они распространятся в туннеле, где будут существовать исключительной силы течения воздуха. Появление опасного газа может привести к ужасной катастрофе на большом пространстве. И вот для того, чтобы избежать катастроф или чтобы локализовать несчастный случай, если он все-таки произойдет, мы и предлагаем герметизацию туннеля. Разделение туннеля на герметические секторы воспрепятствует созданию воздушной тяги… А во время войны, особенно химической, герметизация туннеля даст возможность защитить его и от этой опасности.
По моим соображениям, ему нельзя было отказать в логичности. Свое предложение он очень хорошо обосновал.
Но в зале неожиданно прозвучало слово, как хлыстом стегнувшее докладчика:
— Ерунда!
Это сказал Опок. Сказал во весь голос.
Макаренко покраснел, однако доклада не прервал и ничем не выказал своего возмущения.
Возле меня тихонько выругался Кротов.
— Вот безобразие! — прошептал он, кивая на Опока. — Будешь выступать, тогда и скажешь.
Впрочем, он скоро успокоился. Докладчик перешел к теме, наиболее интересной для моего соседа: Макаренко заговорил о вентиляции.
— В горном строительстве вентиляция как санитарно-гигиеническое мероприятие имеет величайшее значение. Не буду говорить, в каких размерах нам придется строить вентиляционные установки. Они определяются масштабами нашего строительства. У нас есть специальная служба вентиляции. Запроектирован ряд мощных вентиляционных агрегатов, которые дадут возможность очень быстро заменять воздух в туннеле. Испорченный, загрязненный, а может быть, и отравленный воздух с помощью этих вентиляционных станций можно будет выкачать в течение нескольких минут. Во всем туннеле от Москвы до Тихого океана можно будет сменить негодный воздух на свежий в течение каких-нибудь десяти минут.
— Лишняя роскошь! — проговорил кто-то.
Докладчик не обратил внимания и на эту реплику. Я видел, что лица большинства членов совета все больше мрачнеют. Некоторые едва сдерживались от немедленного выступления с резкой критикой утверждений докладчика. Но еще большее негодование вызвали заключительные слова доклада.
— Герметизация туннеля и все связанные с нею проблемы вынуждают нас значительно, по сравнению с прежними нашими расчетами, увеличить затраты и передвинуть срок сдачи Глубинного пути в эксплуатацию приблизительно на один год. Управление строительства уже обратилось с соответствующей просьбой к правительству… Я надеюсь, что Научный совет поддержит точку зрения начальника строительства.
— Я хотел бы знать, кто начальник строительства? — прохрипел голос профессора Лориса.
Толстяк уже не мог сдерживать свое возмущение.
— Кажется, это известно всем, — ответил Макаренко, сходя с трибуны. Начальник строительства Глубинного пути академик Саклатвала.
— А мне казалось, что инженер Макаренко.
Я уже подумал было, что скандал, назревавший на протяжении доклада, начался.
Но из-за стола поднялся Саклатвала — и все стихло.
— Мы прослушали доклад инженера Макаренко, — спокойно сказал он. Переходим к его обсуждению. Первое слово принадлежат полковнику Файзулову.
Не могу сказать, что полковник сразу завладел вниманием присутствующих.
Говорил он спокойно и четко, как и полагается военному. Тон его, казалось, должен был успокоить взволнованных членов совета. Но слова полковника чем дальше, тем больше увеличивали волнение в зале.
Файзулов начал с оценки международного положения.
— Необходимо, — сказал он, — как можно скорее закончить строительство туннеля, чтобы дать командованию возможность в случае нападения врага маневрировать вооруженными силами между Западом и Востоком.
От имени командования Файзулов просил членов совета продумать возможности ускоренного завершения строительства. Герметизации в своей речи он не касался.
Мне было ясно, что большинство членов совета имеют теперь еще ряд аргументов против идеи Макаренко.
После Файзулова слово взял профессор Лорис. Несмотря на свою тучность, он легко вскочил на трибуну и словно слился с нею. Видно было, что это мастер словесного боя.