— Если успеют…
Наступило молчание. Каждый думал свою думу, искал выхода из тяжелого положения…
А вода все прибывала. Она доходила нам уже до икр. В это время из кабины управления вылез бригадир.
— Слушайте, друзья, — обратился он к нам, — в кабину уже просачивается вода.
Мы ожидали, что он скажет еще.
— Моторы пока не работают. Но мне нужно сидеть там. Может быть, все-таки подадут электроэнергию. Вот почему я хочу запереться по-настоящему. Кабина закрывается герметически, только воздуха в ней хватит не более чем на час. Вы полезайте наверх, там есть две выдвижные лесенки. Поднимитесь еще на полметра повыше. Хотя меня и захлестнет водой, но я потом выскочу. Мы будем перестукиваться. Когда нужно будет остановить литостат — разумеется, если он пойдет, — стучите ногами. Если подоспеет помощь, пусть кто-нибудь из вас десять раз простучит мне, и я вылезу.
Он сознательно шел навстречу опасности…
Машинист скрылся в кабине и плотно закрыл дверь, а мы полезли наверх и разместились на выдвижных лесенках. На одной лесенке устроились Лида и я, а на другой, метрах в шести от нас, — Гмыря.
Скоро вода затопила задраенный люк, ведущий в кабинку машиниста. Теперь мы были с ним разъединены. Только трубка телефона еще на палец поднималась над водой, и Гмыря время от времени пользовался ею, чтобы сказать машинисту несколько слов. Еще десять — пятнадцать минут, и техник закрыл трубку, потому что вода почти сравнялась с ее краями.
И вдруг, когда всякая связь с машинистом прекратилась, литостат неожиданно задрожал, зашевелился. Значит, электрики добились успеха.
Медленно, вряд ли скорее, чем черепаха, подземный корабль повернулся и пополз. Снова вспыхнула угасшая было надежда на спасение. Преодолевая поток, литостат двинулся по направлению к туннелю. Лампочки, светившие в туннеле, давали нам возможность ориентироваться. Но как это делал находившийся под водой машинист?
Скоро мы почувствовали, что литостат наткнулся на какое-то препятствие. Вероятно, это были вагонетки. Мощная машина со скрежетом взяла немного в сторону и снова двинулась вперед. Вода поднималась все выше и выше, и меня тревожила мысль, сможем ли мы добраться хотя бы до выемки. Не остановит ли нас наводнение раньше?
Но что-то иное остановило литостат. Он словно споткнулся и вдруг перестал двигаться. Глухое гудение электромоторов замолкло. Вокруг успокаивалась вода, взволнованная могучей машиной.
Мы не знали, что случилось, но догадались: по-видимому, снова прекратилась подача электроэнергии.
— Больше чем полдороги прошли! — крикнул нам Гмыря. — Если бы было посветлее, уже видны были бы выемка и поворот в туннель.
После того как техник перестал чувствовать ответственность за жизнь многих людей, он словно размагнитился. Исчезла твердость, которую я наблюдал у него в первые часы моего пребывания в Северной штольне. Он не разговаривал и, казалось, начал дремать на своей лесенке.
Снова воцарилась тишина. Не слышно было даже шума воды, хотя уровень подземного озера поднимался теми же темпами.
Время от времени я или Лида стучали ногами по литостату, и в ответ к нам доносилось едва слышное постукивание. Машинист сообщал, что он еще жив. Но мои часы показывали, что запас воздуха в кабинке кончается.
— Может быть, ему пора выходить? — спросила Лида.
В самом деле, машинист сидел в своей герметически закупоренной тюрьме более часа. Запас кислорода уже должен исчерпаться. Человек еще дышит, но, вероятно, чувствует слабость, головокружение. Машинист должен выйти! Правда, над ним воды больше чем на метр. Едва откроется люк, как она с силой хлынет туда и может задавить машиниста раньше, чем он вылезет. Хотелось постучать, чтобы он вылез, но не хватало силы воли подать сигнал, толкнуть человека на смертельный риск. Однако вода поднималась, и мы понимали, что с каждой минутой выйти будет все труднее. Мы посоветовались и наконец решили вызвать машиниста наверх. Ведь даже если бы пришла помощь, на которую мы до сих пор надеялись, опасность при выходе из кабинки не уменьшилась.
— Стучите, — сказал мне Гмыря, так как я помещался почти над кабинкой.
Я начал стучать. Раз, два, три… семь… десять… Я остановился и прислушался. В ответ донеслись глухие удары. Машинист услышал нас и понял.
Теперь нужно было приготовиться, чтобы сразу же прийти ему на помощь.
Дверцы люка были устроены так, что их можно было открыть и вверх и вниз. Это было хорошо, потому что, если бы пришлось открыть их вверх, машинист не осилил бы давления воды. Да, верно, и все мы вместе не сумели бы это сделать.