Напарник зацепился за трос и странно повис. По протоколу, я обязан зацепить тросом себя, параллельно сообщая о странном поведении напарника, и потом оказывать ему помощь. Напарник на поверхности перебил мой сигнал о происшествии. Я ухватился за трос и почувствовал, как он вибрирует, передаёт магнитные импульсы. «Просчитались со временем, я успел закрепить челнок, поднимать вас к поверхности сейчас слишком опасно, пространство накопило достаточное количество энергии. Местами появляются «шаровые молнии»». Вспышка…
Ведение. ..каждое утро я встаю в 5:30. Немного лежу в постели, вслушиваюсь в дом. Он ещё молчит. Босыми ногами опускаюсь к полу и наступаю, как всегда, во что-то мокрое.
Хожу по квартире и хлюпаю. С каждым днём уровень жидкости на полу увеличивается. Уже весь периметр квартиры до лодыжек затоплен этой субстанцией. Прохожу через кухню. Ставлю чайник. Быстро принимаю душ, потому что замерзаю даже под горячей водой. Оперевшись одной рукой о раковину, смотрю на синевато-розовые свои ноги, измазанные скопившейся на полу бордовой, похожей на клюквенный сок, жидкости. Бледное лицо с впалыми изсиня-коричневыми кругами, обрамляющие кровоточащие глаза, смотрело на меня с той стороны отражающего стекла. Водопадами крови плакала моя душа.
Пахнет металлом, под шлемом тёплая жижа, из носа течёт кровь. «Ребята, такое пропустили! Я словно в океанариуме. Шаровых молний стало так много, они блуждают абсолютно везде. Местами появляются подобия мини-галактик. Завораживающая красота! Но магнитное поле влияет, меня сильно тошнит и клонит в сон. Как вы там? Держитесь?»
…спускаясь по невысокой лестнице, ступеней, наверное, в 15, обложенной будто бы мраморной плиткой; углы каждой ступени забиты прошлогодней серой листвой и пылью, я дохожу до переступа, который представляет собой деревянный поддон, что обычно используют на рынках для выкладки овощей. Полтораметровая дорожка, кажется настолько узкой, что это мутноватая, зелёная вода уже хватает тебя за ноги. Я чуть ли не бегу к центру смотровой площадки. Набравшись смелости и стуча каблуками ботинок по заржавевшей площадке я подхожу к краю. Чёрный, выкрашенный на прошлом субботнике, забор, кое-где уже с отколупившейся краской, бережно охранял каждого смотрящего от соприкосновения с водой.
Если я когда-нибудь осмелюсь покончить жизнь самоубийством, если это произойдёт в этом городе, уверена, я приду сюда, именно в это время года, весной, в апреле, когда поверхность воды покрыта тонкой белизной льда. Я буду уверена, что температуры воды мне будет достаточно для того чтобы мгновенно пойти ко дну.
Что-то внутри так болело и говорила: «ступай домой».
Я подавился собственной кровью. Чтобы не захлебнуться отстегнул фильтр и спустил кровы на кристаллы. Стало легче дышать. Потянулся к напарнику, он был парализован. Глаза безмятежно и жалостливо спрашивали меня «что происходит?». Лицо было болезненно, из ноздрей капала густая слизь. Отстегнул его фильтр, крови оказалось мало, жидкость в целом была похожа на воду, как та, что выходит после инъекций против перепадов давлений, например, при погружении глубоко под воду. Он громко и глубоко вздохнул, опустил веки, будто закрыв ставни окон.
Я не мог говорить. Совершенно ничего не слышал. Для связи с оставшимся на поверхности напарником быстро ввёл на инфо код спасения. На каждую ситуацию, в зависимости от внешних угроз и состояния персонала, есть свой собственный код. И тут я сфокусировал свой взгляд на собственные пальцы. Рука, которой я застегнулся к тросу перед первой потерей сознания, была похожа на карамельзированный бекон, два пальца истлели дотла. Какая-либо боль отсутствовала.
…всё моё физическое состояние, которым я обладала на данный момент, все имеющиеся силы, я выкладывала на полную. Я делала всё, чтобы как можно быстрее дойти до дома.
Тошнота подпирала меня ещё тогда, в самом начале моего выгула. Да, я хожу не гулять, а выгуливаться. Потому что, я как тот таракан; прячу свои запасные лапки под мешковатой курткой, в которой «ты так похожа на мальчишку». Не люблю когда подмерзают мои лишние конечности. Морозный апрель задувал мне за капюшон и очень застужал грудь. Казалось, сами ребра насыщались леденящим воздухом. А ведь уже весна, жаль только, что вечерняя.