Седдок взлянул на верхнюю ветку. Кштах издал категоричное шипение и, в свою очередь, указал на нижнюю. Этогаур пронаблюдал за ней, доверившись способности локсатля к восприятию вибраций. Через несколько минут состав, груженый рудой, прогрохотал по рельсовому пути. Его прохождение было громким, но добавляло немного шума к металлическому грохоту, раскатывавшемуся по долине. Седдок поднял магнокль и рассмотрел караульных — они всего лишь мельком взглянули на состав. Их внимание оставалось прикованным к дороге, единственному наземному подходу к мануфакториуму.
Это было почти слишком легко.
— Думаю, они хотят, чтобы им причинили боль, — сказал этогаур.
По сигналу Кштаха бригада направилась вниз по рельсовому пути. Двадцать пять воинов в панцирной броне, почерневшей от крови их жертв. Двадцать пять гротесков: металлические лица с озлобленным, жестоким взглядом, носы и подбородки, выгнутые крючьями. Седдок знал, что внешний вид бойцов не вселит ужас в Сынов Сека. Но был уверен, что их действия смогут.
С того момента, как воины Договора покинули укрытие в туннеле, они стали видимы с поверхности. Четвероногий Кштах был почти незаметен, но другие привлекли бы внимание своими перемещениями, если бы попались на глаза наблюдателям. Седдок на ходу следил за часовыми, но они не двигались. Тревогу никто не поднимал. Менее чем за пять минут бригада добралась до платформы мануфакториума на полпути к комплексу.
Внутри помещение оказалось громадным. В нескольких сотнях метров впереди рабы разгружали содержимое состава с рудой и волокли вагонетки по спускам на нижние уровни. Потолок здесь был низким. Далее, за зоной разгрузки, становилось просторнее.
Теперь передовым группы стал Седдок. Наказание должно было вот-вот начаться, они больше не думали о том, чтобы избегать противника — всё равно через несколько мгновений воинов обнаружат. Здесь трудились тысячи рабов, которых, разумеется, охраняли. Сейчас имели значение только скорость и неистовство. И этогаур хотел, чтобы их заметили. Урок окажется полноценным, только если его свидетели уцелеют. Они оставят выживших. Немного, но достаточно, чтобы разнести послание: «Уважайте власть Гаура. У него длинные руки».
Бригада Смерти понеслась в атаку через разгрузочную платформу. Грохот их ботинок по скалобетонному полу был всего лишь еще одной нотой в общем шуме. Рабы не поднимали взглядов до последнего. Седдок увидел, как расширяются их глаза, крики людей даровали вкус первого удовлетворения и стимул к большей ярости. Эти измученные создания жили надеждой, что послушание дарует им нечто, способное сойти за милость. Но этого не случилось.
С лазпистолетом в правой руке и цепным мечом в левой, Седдок прорубался сквозь рабов, не замедляя натиска. Кровь омывала его броню. Конечности падали на землю. Крики ужаса превратились в вопли боли, а вопли боли обрывались в рычании меча. Остальная бригада следовала клиновидным построением, потроша и прокалывая всех штыками. Кштах полосовал рабов когтями и выдрал горло одному из них зубами. Воины Договора оставили за собой горы растерзанного мяса. Кое-кто из трудяг проживет достаточно долго, чтобы поведать другим об ужасной силе, которая обрушилась на них. Седдок чуял вонь локсатля, смесь прокисшего молока и мяты.
Бойня была банальной. Незначительная ниточка, но она имела собственное место в ткущемся гобелене крови. Каждая капля становилась подношением Кровавому Богу. Каждая капля становилась отповедью Сынам Сека.
Разгрузочная платформа заканчивалась у обширного пространства, занимавшего весь центральный блок мануфакториума. Многочисленные уровни, располагавшиеся друг над другом, снабжались ресурсами на огромных платформах лифтов, которые медленно поднимались вверх по вертикальной шахте к потолку на сотню метров. Затем они двигались горизонтально несколько десятков метров, после чего так же медленно спускались по другому пути. Рабы перемещали компоненты и материалы на платформу и в обратном направлении. Им приходилось действовать быстро, так как лифты не останавливались. По обеим сторонам от себя Седдок заметил ещё подъемники. Рабочие уровни располагались зигзагами, в результате чего получался запутанный лабиринт из металла и скалобетона. Справа, в центре комплекса, располагалась колоссальная доменная печь. Она излучала волны жары и громыхала, словно вздыхающая гора. Это было сердце мануфакториума. Это была цель. И её предстояло атаковать у основания.
Платформа подъемника поднялась над уровнем разгрузочной платформы. Бригада Смерти прорвалась по ней и спрыгнула на противоположный уровень. Там были еще рабы, работавшие над палубными балками. Очередная попутная мясорубка. Волны крови на полу. Никаких остановок, потому что для этих убийств едва ли требовались навыки бригады. Рабы не заслуживали пощады, но они и не были важны. Урок требовалось преподать другим.
На другом конце уровня опустилась платформа. Отряд Седдока занял её и сформировал круг, как только она с лязгом и грохотом направилась вниз, к полу комплекса. Теперь они открыли огонь. Воины Договора посылали потоки лазерных лучей во всех направлениях, отстреливая рабов на всех рабочих этажах в зоне досягаемости, на каждом уровне, через который спускались. Рабочие умирали. Многие паниковали. Начинались пожары. Беспорядок распространялся, набирая силу, превращаясь в катастрофу. Седдок выстрелил в скопление труб, и лазер проплавил металл. Перегретый пар и электрические кабели обрушились на рабов.
Больше криков, больше огня. Хаос распространялся, и в этом была заслуга дисциплины Кровавого Договора. Строгость на службе Хаоса. Единство во имя Кхорна. Все сгодится, чтобы утопить Галактику в крови. Единство, которое Сыны Сека очень хорошо запомнят.
Через две трети пути вниз произошла внезапная перемена. На нижних уровнях не шла работа, там были временные баррикады на сторонах, обращенных к платформе. Седдок понял, что их ждет, но контратака началась прежде, чем этогаур успел предупредить бойцов.
Продольный лазерный огонь обрушился на платформу, убив троих из Бригады Смерти. Седдок и остальные бросились на пол, стараясь не подставляться под выстрелы. Но укрытия не было. Воинов Договора окружили, враг превосходил их числом. Силы противника исчислялись дюжинами с каждой стороны, и Сыны Сека также ждали на нижних уровнях. Если бы бригада осталась на платформе подъемника, она была бы уничтожена до того, как достигла пола мануфакториума.
— Прямо к ним в пасть! — скомандовал Седдок. — Вперед!
Платформа находилась между уровнями. Сыны Сека обрушивали лазерный огонь сверху, но солдаты внизу еще не держали на прицеле Кровавый Договор. Перепрыгнув через край, этогаур повел своих бойцов в атаку и обрушился на неприятеля водопадом ярости. Противников оказалось десятеро, реагировали они быстро, без паники. Седдок был проворной целью, но все равно получил лазерный ожог через броню на левом боку. Боль оскорбила, возмутила его. Этогаур видел мир в красных тонах, все перед глазами пульсировало гневом его бога. Он прокатился, ударившись о платформу, и поднялся, открывая огонь, в паре метрах позади Сынов Сека.
Впервые Седдок увидел их чётко и ясно. Броня Сынов была грязно-желтого цвета, её вид отражал их верность Анакванару Секу. Рты воинов закрывали руки, пришитые к губам или же поднимавшиеся из воротника брони. Отметина одержимости, молчания о секретах, знак абсолютного контроля их владыки.
Любое отклонение могло привести всех к поражению от рабов ложного бога. За такую слабость не существовало смерти достаточно болезненной.
Битва закончилась за несколько секунд, искалеченные Сыны Сека беспорядочно валялись на полу. Ни следа единства не осталось в них. Только разнообразие смерти, влажный блеск внутренностей, растекающийся багрянец крови и зазубренная белизна костей. «Теперь, — подумал Седдок, — вы усваиваете урок? Вот она, цена отступничества». Эта мысль принесла удовлетворение.