— Я обещаю вам, Александр Кириллович, подумать об этом разговоре, посоветуюсь с товарищами.
— Очень надо об этом подумать. Надо учесть, Андрей Михайлович, что в совхозах кадры специалистов, как правило, опытнее, чем в районном управлении. Агроном, который с интересом, творчески работает на земле, ни за что не пойдет в канцелярию. И плохо, когда любители канцелярий пытаются руководить более опытными собратьями. Правда, опытного, самостоятельного специалиста они не собьют, однако крови немало могут попортить. А вот молодых часто сбивают! И если уж партия дала нам право планировать производство и всю технологию, пусть не мешают самостоятельно хозяйствовать! — решительно заключил Коршун.
«Вот вам и тихий мужичок», — подумал Павлов, вспомнив, как аттестовывали Коршуна многие.
— А вы обедали сегодня? — задал Коршун традиционный вопрос гостеприимного хозяина.
— Честно говоря, нет, но…
— Тогда пойдемте на квартиру. Правда, хозяйка моя к ребятам уехала, но что-нибудь приготовлю, накормлю, — говорил Коршун, направляясь к вешалке.
Павлов обрадовался: хорошо, что так — никому не помешают, если засидятся.
— Чем же ребята заняты в городе?
— Двое студентов у меня, будущие медики. А один журналист, на телевидении работает, деревенские дела освещает.
— Шофера надо где-то пристроить, — напомнил Павлов.
— Гараж рядом, а заночует у нас, места хватит.
Квартира директора совхоза не отличалась от городских. Правда, горячая вода в ванну поступала не из теплосети, а из водонагревательной колонки, но колонка работала на газу, на кухне — газовая плита, отапливался дом от водяных батарей.
Коршун сказал, что у специалистов квартиры такие же, а газом пользуются все жители совхоза.
Павлов не без удовольствия помогал Коршуну хозяйничать на кухне; чистил картошку, резал лук, как это иногда приходилось делать и дома. Скоро кухня наполнилась ароматом, предвещавшим аппетитный ужин. Вот теперь Павлов понял, что проголодался. Он в дороге еще упрекал себя за игнорирование колбасы у Варвары. Но колбасу достал из холодильника и Коршун, предложил поджарить с яичками. На этот раз Павлов не отказался от такого блюда, однако спросил:
— Город грабите колбасой-то?
— Привозим иногда… Корову теперь не держим.
— А рабочие ваши?
Коршун сказал, что почти все рабочие имеют скот в личной собственности.
— Значит, и у вас крестьяне оседлые?
— То есть? — не понял Коршун.
Павлов рассказал, как у Григорьева заботятся об индивидуальном скоте.
— Да, в этом смысле — оседлые. Но насчет заботы мы пошли дальше Григорьева.
— Дальше-то вроде бы и некуда, — усмехнулся Павлов.
Но оказалось, есть куда! Коршун резонно заметил, что плохо, когда механизаторы в горячую пору ночами или в свой выходной день спешат в луга и леса, чтобы запасти для своей коровы сено. Это сказывается на их основной работе, на производительности труда. Люди нервничают: удастся или не удастся? Поэтому совхоз решил взять на себя заботу о кормах для коров механизаторов. И теперь люди с полным напряжением сил работают на своих участках, в том числе и на заготовке кормов.
— Но есть у нас нарушение, — признался Коршун. — Мы выделяем каждому механизатору, имеющему скот, бесплатно три тонны сена.
— А это-то зачем?
— Вот так решили… Как бы особое поощрение для трактористов и комбайнеров. Это примерно двести пятьдесят тонн сена. Убытки относим на фонд директора. Правда, — вдруг оживился Коршун, — есть одна оговорка: если механизатор допустит нарушение трудовой дисциплины, то сено даем уже за плату.
— А другим рабочим?
— Другим отводим участки на свободных землях — по лесам, низинам, бесплатно даем конные грабли, косилки. Но тут привилегия животноводам: для них мы подкашиваем нужное количество травы, только сушат и стогуют сами. За косьбу тоже ничего не берем…
Все это неожиданно для Павлова. Он лишь нащупывает пути помощи частному сектору, а тут уж вон как далеко пошли! Начали уточнять детали, и оба так увлеклись, что Петрович, читавший газету, заглянул на кухню.
— Горелым пахнет, товарищи повара…
Действительно, картошка подгорела…
Когда поели, Петровича отправили спать в одну из трех директорских комнат, а сами засели за тем же столом. Разговор продолжался.
Коршун, как и Григорьев, утверждал, что наличие подсобного хозяйства у рабочих способствует закреплению людей. Здесь тоже не прибегают к помощи горожан в период урожая. Но наличие частного скота вызывает и не очень приятное явление. Когда нет кормов, некоторые люди готовы переступить черту дозволенного. Воруют совхозное сено. Иные работники животноводства попадались на хищении концентратов, их судили. Но судом не все поправишь, нужно думать о мерах, которые предотвратили бы подобные преступления. Рассуждая так, руководители совхозов пришли к выводу, что надо продавать рабочим ценные зерноотходы и другие концентраты — по два-три центнера на семью.