«Черт знает что такое! — возмущается Павлов. — Почему этот вопрос поднимает писатель, а не ученый? Или ученые не знают этих цифр?»
Усилием воли он подавляет эту вспышку, продолжает читать. И вот еще сюрприз: кукуруза, выращенная в Сибири, отличается по кормовым достоинствам от общепринятых оценок, в ней значительно меньше белка, каротина и других питательных веществ. Выходит, даже от семи-восьми центнеров кормовых единиц надо еще сколько-то отнимать. Что же останется? И сведения эти взяты из материалов исследования института, расположенного в областном центре… Это-то обстоятельство все больше и больше злит Павлова: почему никто из ученых не пришел и не раскрыл ему этой арифметики? «А если они кому-то из наших докладывали об этом? — думает уже Павлов. — Тогда еще хуже…»
Автор высказывается за замену кукурузы более урожайными культурами, выдвигает и совсем уже новое: обоснованно ли так сильно увлекаемся силосом? В годы наивысшей продуктивности племзавод «Приречный» израсходовал на корову лишь немногим более трех тонн силоса из подсолнечника. Теперь же расходуется более десяти тонн, однако удои коров ниже на целую тысячу килограммов! К тому же большие дозы силоса осложнили работу доярок — затраты труда на раздачу кормов увеличились в несколько раз.
«Все это верно, очень верно», — повторяет Павлов. А автор наносит еще один удар: с внедрением кукурузы в Сибири ухудшились условия для выращивания урожаев зерна, создалось дополнительное напряжение на уборке хлебов. Дело в том, что кукурузной массы надо вывезти с полей по весу и объему больше, чем зерна. Значит, и грузовиков надо больше. А так как уборка зерновых и кукурузы идет практически одновременно, автотранспорта обычно не хватает, и тогда что-то должно пострадать: или кукуруза попадает под заморозки, или хлеба осыпаются, иногда и под снег уходят. Кукуруза влияет и на судьбу будущего урожая зерновых: из-за нее затягивается взмет зяби. А вот подсолнечник на силос можно скосить задолго до уборки хлебов, освободив поля для ранней осенней вспашки. И весной подсолнечник сеют раньше кукурузы, что создает разрядку на севе.
В третьем часу Павлов закончил чтение статьи, отложил журнал, выключил свет. Но уснуть не мог… В голову лезли цифры, факты, выводы из прочитанного. Вспомнилось выступление в печати группы ученых, которые утверждают, что если в кормовой единице содержится только восемьдесят граммов белка, то сорок процентов этого корма вообще не усваивается организмом коровы. А ведь в кормовой единице из кукурузного силоса нет и восьмидесяти граммов… Нет, Павлову решительно нечем защитить кукурузу. И раз так, то пора делать практические выводы…
Утром Павлов забрал журнал с собой, и когда Гребенкин и Сергеев пришли со своими расчетами, рассказал им о статье, коротко изложив ее суть.
Сергеев сразу же уткнулся в журнал.
— Оба прочитайте, — сказал Павлов. Он тут же позвонил Несгибаемому, попросил, чтобы и тот ознакомился со статьей. — А теперь показывайте ваши расчеты…
Сергеев разложил перед ним на столе таблицы, начал комментировать:
— Вот этот вариант самый близкий к жизни… Если запасать в полной норме грубые корма для всего скота, а сочные только для общественного, то необходимо в полтора раза увеличить площади кормовых культур. Если считать по среднему фактическому урожаю.
— А луга?
— Луга мы учли и урожай взяли тоже фактический…
Павлов, просматривая расчеты, думает: «Это сказать просто — увеличить посевы в полтора раза… Ведь и сейчас кормовыми культурами занято свыше миллиона гектаров пашни. За счет чего увеличивать? Нет такой возможности, это совершенно ясно!»
— А если, как писатель советует, — кивнул Павлов на журнал, — посевы кукурузы заменить овсом и ячменем… Пока не все, а, скажем, триста тысяч гектаров?
Прикидывать стали вместе. Если взять в расчет достигнутый средний урожай овса и ячменя, то сбор кормовых единиц, с учетом соломы, увеличится с этих трехсот тысяч гектаров почти в два раза.
— Фактически будет больше! — заявил Гребенкин. Он держал в руках журнал. — Правильно тут пишут — удобрения идут под кукурузу, хорошие земли тоже. Если удобрить овсы, урожай удвоится.