На соседнем поле показался комбайн. На его мостике рядом с комбайнером стоял Быстров. Увидев Павлова, он соскочил на землю.
— Почему такие низкорослые хлеба косите на свал?
— Так здесь все почти низкорослые.
— Значит, и мизерный урожай, выращенный с вашей помощью, вы решили доконать?
— Не понимаю. Установка — косить только на свал!
— А вы понимаете, что на соседнем поле хлеб уже загублен?
— Так ненастье же. Все газеты пишут о плохой погоде, стихийное бедствие…
«Вот кто губит урожай, хотя сам этого не понимает», — с горечью думает Павлов и шагает к остановившемуся комбайну.
— Ну как, Виктор Павлович?
— Я бы сказал, худо, Андрей Михайлович, — мрачно ответил комбайнер. — Для сводки работаем, не для дела. Раз уж вырастили такой неказистый хлебушко, надо его сразу и молотить. А то шумят: уберем прогрессивным способом! Только думается, что прогрессивный способ тогда хорош, когда с умом применяется. На хорошем хлебе и раздельная хорошо получается. Глядел я вчера в Березовском — радоваться только. А на наш хлебушко пока только старый способ и подходит… Вы на том поле видели? Провалился на землю, теперь его и граблями не выцарапать, и комбайном не взять… А потом, Андрей Михайлович, придумал же кто-то: комбайном косить на свал, — он развел руками и удивленно пожал плечами. — Вы только посчитайте, что получается! У меня комбайн на тяге гусеничного трактора, как и у других. Значит, два мощнейших мотора заняты детской работой… Вон на том поле жатку таскает «Беларусь» и больше моего скашивает. У меня сто лошадиных сил валок укладывают, а у него двадцать пять управляются.
— Твое мнение, Петр Петрович? — спросил Павлов.
— Раздельную уборку не я придумал, и комбайнами косить не моя установка. Жаток мало, потому и косим так…
— А правильно делаем? По-государственному?
Быстров промолчал. Павлов посоветовал низкорослую пшеницу убирать, как выразился комбайнер, «по старому способу».
В тот же день Павлов встретился с Григорьевым.
— Центнеров по четырнадцать возьмем! — радовался он. — Но все же я только теперь понял, Андрей Михайлович, что земля сторицей платит. Возьмите нынешний год. Мы все на своих полях делали так, как и у Соколова. Ну буквально все! А он центнеров двадцать возьмет! Земля у него не запущена, а нашу, как наш агроном говорит, надо в чувство приводить правильными севооборотами.
С каждым днем нарастал темп уборочных работ. Но во время ненастья сорван график по сдаче хлеба. И в Дронкино появился Кролевец.
Павлов знал, что в области о Кролевце отзывались так: этот любую кампанию провернет! И действительно: куда поедет Кролевец, оттуда вскоре поступают сводки об успехах. Правда, поговаривали о своеобразных приемах Кролевца по «организации» рапортов.
Приехав в Дронкинский район, Кролевец дал Павлову задание: в течение двух суток оформить в сдачу все намолоченное зерно.
Такое требование не могло не вызвать удивления, хотя принципиально оно исходило, казалось бы, из здравого расчета. На радиосовещании Смирнов сказал примерно так: чтобы выполнить задание по сдаче хлеба в очередной пятидневке, достаточно подготовить к сдаче лишь то зерно, которое уже намолочено и лежит на токах. Но в толковании Кролевца все это было искажено до неузнаваемости. Первое столкновение имело место у Несгибаемого. Изучив совхозную сводку, Кролевец требует:
— Надо оформить еще четыре тысячи тонн.
— И семена оформить? — удивился Несгибаемый.
— Последующим намолотом перекроешь.
— Нет, товарищ Кролевец, семена я оформлять не буду!
— Ты что, умнее всех хочешь быть?
Кролевец уехал, установив Несгибаемому задание: в течение двух дней сдать государству четыре тысячи тонн.
В колхозе «Труд» на защиту семян стал агроном Шувалов. Он не знал Кролевца и заявил решительно:
— Знаете, товарищ уполномоченный… Наш колхоз каждый год без своих семян оставляли, но нынче без семян не останемся.
Григорьев поддержал агронома.
К Соколову Кролевец даже не поехал. Но, уезжая в Тавровский район, он сказал Павлову, что план хлебосдачи надо завершить в течение пяти дней.
Павлов позвонил Смирнову. Тот ответил так:
— Прими, товарищ Павлов, решительные меры к усилению сдачи.
Павлов начал принимать меры. Он держался той точки зрения, что отрыв руководителей в разгар работы всегда отражается на деле. В эту страду к вызову людей райком прибегал лишь в крайних случаях. Сейчас возникла такая крайняя необходимость. На вечер вызваны все председатели колхозов, директора совхозов и МТС, актив райцентра. Обсуждался один вопрос: усиление темпов хлебосдачи. На токах скопилось много зерна, его почти хватало на завершение плана, значит необходимо все товарное зерно довести до сдаточных кондиций и оформить его в сдачу на глубинке.