Чтобы разрешили использовать силу на живых существах, требовалось не только умение, но и признание выдающегося характера. От Шуна многое ожидали в будущем.
Сатору, что неожиданно, оказался в продвинутой группе. Его талантом было отражение и управлением светом, и он создавал зеркало из воздуха, что было одним из самых сложных заданий после Шуна. Я уже упоминала, но создание линзы из вакуума, чтобы увеличить изображение вдали, было на уровне Шисея Кабураги. Техника Сатору по использованию влаги в воздухе, чтобы создать стену и отразить свет, была куда проще.
Мое упражнение было довольно сложным, но и очень скучным. Мне нужно было соединить осколки стеклянной вазы. Мария работала над левитацией тела, делая себя центром общего внимания. И я не помнила, что делал Мамору.
— Саки, оцени.
Я подняла голову и увидела аморфное серебряное зеркало, парящее в метре передо мной, отражающее мое сосредоточенное лицо.
— Разве оно не кривое? — коротко сказала я.
Сатору ждал моей похвалы, так что хмуро посмотрел на меня.
— Нет, оно идеально ровное.
— Мое лицо не такое изможденное.
— Что? Может, кривое твое сердце?
С этими едкими словами Сатору ушел. Зеркало растаяло в воздухе. После этого, когда я хотела поговорить с Сатору, я замечала, как он приближался к Шуну и следил за ним сзади.
Сатору все еще слепо любил Шуна, но хотя бы понимал, что их отношения не вернуть. Он печально покачал головой и прошел к Рэю, низкому мальчику из пятой команды, который заискивающе улыбнулся ему. Рэю нравился Сатору, но он не действовал из-за Шуна. Сатору создал еще одно зеркало, и Рэй, главный нарцисс класса, стал восхищаться своим отражением и строить милые рожицы.
Шун в это время сосредоточился на своем проекте, игнорируя болтовню одноклассников. Перед ним было простое яйцо на подставке. Все знали, какое у него сложное задание, и не мешали.
Кто-то прошел через задний ход в кабинет. Я оглянулась (хоть меня непросто отвлечь) и была потрясена. Шисей Кабураги. Его глаза скрывали солнцезащитные очки, но тонкий нос и гладкая кожа создавали впечатление молодого мужчины.
Солнечный принц, следящий за тренировкой, растерянно подошел к нему. Они говорили слишком тихо, чтобы я услышала, но, похоже, Шисей Кабураги пришел посмотреть учеников.
Они пошли по классу. Вдруг все занервничали. Если бы все так сосредотачивались на заданиях с самого начала, уже давно закончили бы.
Шисей Кабураги приближался к нам. Может, его могла заинтересовать моя работа? Я стала рьяно соединять осколки. Я сдвигала их и представляла, что трещины пропадают, словно срастается замерзающий лед.
Я подняла взгляд, и он прошел мимо меня.
Это расстраивало. Я знала, что задание слишком скучное, чтобы заинтересовать кого-то.
Шисей Кабураги остановился перед Марией и довольно долго смотрел на нее. В ее технике не было ничего интересного, может, он просто восхищался ее красотой и юным телом. Хоть он выглядел молодо, он был возраста наших родителей. Каким бы сильным он ни был, я испытывала долю отвращения от того, как он смотрел на нее.
Он долго оценивал зеркало Сатору, давал ему советы. Сатору растерялся от такого внимания и покраснел.
Шисей Кабураги медленно подошел к Шуну, который все еще глядел на яйцо.
Все ждали исторической встречи. Шун, как все думали, мог унаследовать славу Шисея Кабураги в будущем. Он впервые мог получить от него совет.
Но Шисей Кабураги вдруг замер.
Что такое? Он отпрянул на шаг, другой, а потом развернулся и быстро покинул класс, пока все ошеломленно смотрели вслед.
Шун проводил его взглядом. Выражение его лица пугало меня.
Я не знала до сих пор, что увидела. Что-то вроде холодной улыбки, но куда страшнее, без надежды на спасение. Как безумная улыбка того, кто испытывал только отчаяние.
Солнечный принц, погнавшийся за Шисеем Кабураги, вернулся.
— Эм, из-за непредвиденных обстоятельств мы закончим сегодня тренировку. Прошу, отложите материалы и вернитесь в свои классные комнаты.
Он улыбался, как обычно, но голос был хриплым, а на носу был слой пота.
— Саки, — Сатору догнал меня.
— Эй, что вообще произошло?
Он не ответил, но кивнул на Шуна, еще сидящего перед яйцом.
— Сатору, идем, — Рэй обнял руку Сатору и попытался увести его.
— Иди вперед. Я догоню, — мягко сказал он, хлопнув Рэя по попе и подтолкнув к выходу.
— Скорее убирайте все, ребята, — хлопал в ладоши Солнечный принц.
Я убрала осколки вазы в коробку.
— Шун, ты идешь? — спросила Мария.
Мамору стоял вплотную за ней. Все ушли, оставив только Солнечного принца и пятерых из первой команды.
— Да, — Шун встал. Он выглядел бледно, и на его лице осталась тень той улыбки.
— Не забудь это, — Мария указала на подставку с яйцом.
Он потянулся к ней, но вдруг оступился. Его ладони дернулись, и яйцо упало с подставки.
Все ждали, что он остановит яйцо, не дав ему упасть на пол. Мы столько тренировались, что могли за миг применить силу. Конечно, Шун успел бы это сделать.
Но яйцо упало на пол и разбилось.
Что произошло? Он заболел? Мы смотрели на него, только я замечала разбитое яйцо.
Нет, еще кое-кто заметил.
— Скорее, ребята, я уберу остальное сам, — Солнечный принц втиснулся между нами с поразительной скоростью, толкая Шуна и Марию в плечи. Через миг мы оказались в коридоре.
— Шун, ты в порядке? — с тревогой спросил Сатору, забыв, что его бросили.
— Да, — он не смотрел в глаза Сатору. — Ничего… я просто немного устал.
— Нам стоит пораньше пойти сегодня домой, — неуверенно сказала Мария, хмурясь.
Я переживала за Шуна больше всех, но молчала. Я не могла ничего сказать.
Но то, что я увидела среди осколков яйца, было выжжено в моей памяти.
Существо было покрыто слоем слизи, и это был не цыпленок, он и близко не был на него похож. Это было чудовище.
2
У Шуна был пес по кличке Субару, названный в честь «звезды Субару» из книги Сэй Сёнагон «Записки у изголовья», где говорилось о созвездии Плеяд. Я узнала, что Субару он взял из факта, что много звезд было соединено на одной картинке*.
[Плеяды обычно пишут хираганой すばる(субару), но Саки имеет в виду написание кандзи 統ばる (субару), означающее, «много в одном»]
Одной зимней ночью на две тысячи лет позже написания «Записок у изголовья» родился щенок. Роды были сложными, мать и остальные щенки умерли. А этот родился под звездным небом, и его назвали Субару.
Но Субару не сочетался со своим красивым именем. Многие собаки в Камису-66 были чистокровными японскими, с острыми ушами и загибающимися хвостами. Бульдоги как Субару были редкостью (их уже могло и не остаться).
По сравнению с другими собаками, Субару был страшным. Я все еще не знала, зачем эту породу создали. У него были короткие лапы, толстое тело и морщинистая морда. Посреди приплюснутой морды был курносый нос. Удивительно, во всех книгах, где я находила информацию о бульдогах, было отмечено, что информация опасна, и ее запрещено давать широкой публике. Почему информация о собаках так защищалась?
Сатору говорил, что в одной из книг, которую он читал, говорилось, что бульдогов создали в древней Англии, чтобы биться с быками. Если так, то это могло быть связано с нашими агрессивными инстинктами, и потому книги запретили.
Хоть Сатору часто сочинял истории, он все же умел говорить правду. Но в этот раз я не могла поверить его словам по многим причинам. Я не могла понять, зачем собакам бороться с быками. Хоть в книге Сатору отмечалось, что это спорт, я не верила, что люди могли быть настолько жестокими. А еще я не знала, насколько большими были быки, но точно огромными рядом с собаками, так что их бой казался невозможным. И Субару, единственный бульдог, которого я знала, был очень добрым. Вряд ли потомок бойцовских собак мог быть таким мягким. Субару лишь раз вел себя жестоко, но это другая история.