Все окружают Гетманова, просматривающего газету.
М е х т и (вошедшей Марго). Зайдешь сегодня?
М а р г о (тихо и зло). Нет.
М е х т и. Почему?
М а р г о. Потому что ты - дрянь. Пристаешь к Клавке, выкаблучиваешься перед Мариной. А меня ты стесняешься. Я для тебя - на всякий случай.
М е х т и. Психологические разговоры. Это на тебя не похоже, Маргоша.
М а р г о. Пусть - не похоже.
Г е т м а н о в (отдал газету). Читайте. Отличная статья. Где же комиссия, Мехти?
М е х т и. Не понимаю. Мы должны были выехать вместе. Можно тебя на минутку? (Тихий разговор.) Теперь что хочешь со мной делай. Можешь меня повесить.
Г е т м а н о в. За что?
М е х т и. Ты наивный человек, клянусь небом. Я тебя настолько уважаю, что не посмею солгать. Пришлось повести восточную политику. Нашел своего парня, посидели мы с ним в "Европе" - наутро была статья.
Г е т м а н о в. Мерзавец твой парень.
М е х т и. Клянусь тебе, я сам это глубоко ненавижу. Азия, мой друг. Иначе ничего не сделаешь.
Г е т м а н о в. Ладно. Я скажу Гуламу - он оплатит. Трубы достал?
М е х т и. Нет.
Г е т м а н о в. Нет?
М е х т и. Катастрофа, клянусь честью! Ты же знаешь Исаева. Он бы для меня все сделал. Сунулся к нему в кабинет, а на его месте сидит какой-то незнакомый субъект.
Г е т м а н о в. Кто такой?
М е х т и. Не знаю... Хам исключительный. Его фамилия... (Вспоминает. Его глаза остановились на Майорове, вошедшем с книгой в руках.) Слушай, Андрей. Это он.
Г е т м а н о в. Кто?
М е х т и. Он. Вот этот.
Г е т м а н о в. Ты что-то путаешь. Не может быть.
М е х т и. Клянусь тебе честью.
Г е т м а н о в. Как глупо. (Громко.) Саша!
М а й о р о в. Я - Саша.
Г е т м а н о в. Послушай, ты - главный инженер?
М а й о р о в. Я главный инженер.
Г е т м а н о в. Что же ты молчал?
М а й о р о в. А ты меня спрашивал?
Г е т м а н о в. Черт знает что такое! Марина! Ты знала?
М а р и н а. О чем?
М а й о р о в. Комендант был прав. Надо предъявлять документы.
Г е т м а н о в (взглянув на бумаги, обращается к присутствующим почти торжественно). Товарищи! К нам приехал наш хозяин, главный инженер и заместитель управляющего трестом товарищ Майоров.
К л а в а (тихонько). Ой! Дядя Саша!
М а й о р о в. Объясните мне, почему у вас всех такой натянутый вид?
Пауза.
Понимаю. Ждали комиссию?
Г е т м а н о в. Откровенно говоря, да.
М а й о р о в. Ладно же. Если я выгоню своего секретаря, не жалейте его. Он поставляет вам несвежую информацию. Комиссию я отменил еще вчера. (Захохотал.) А ты помолодел от бритья, Андрей. Такой же, как был раньше. Помнишь, как мы ночью перед зачетом варили вермишель в чайнике?
Г е т м а н о в (улыбнулся). Да. Что-то такое было...
М а й о р о в. У меня хорошая память, Андрей. Ты мне здорово помог тогда. Этого я никогда не забуду.
М е х т и. Для нас ваше мнение будет исключительно ценно. Вы, конечно, обследовать?
М а й о р о в. Работать. Здравствуйте, товарищ Рустамбейли. Мы с вами знакомы.
М е х т и. Имели даже маленькое столкновение. Должен сказать, - вы человек с большим характером. Я уже трепещу.
М а й о р о в. А есть причина?
М е х т и. Нет - привычка. Здесь было десять комиссий, и каждая начинает с меня. Я, так сказать, здешний несменяемый классовый враг.
Г е т м а н о в. Вздор, Мехти.
М е х т и. Я не жалуюсь. Это справедливо. Сын бека, за границей дядю имеет, общественной работы не ведет - что за человек? Так, Теймур?
Теймур молчит.
Характер, к сожалению, тоже плохой, скандальный характер.
Г е т м а н о в. Ну, довольно, довольно, Мехти.
М е х т и. Молчи, пожалуйста. У тебя характер еще хуже моего. Клянусь честью - вот единственный человек, который меня умеет угнетать. Ругаюсь с ним, до крика дохожу, но... (Разводит руками.) Конечно, нужно признать волевой человек. В Азии любят твердую руку.
Г е т м а н о в. Ну, Мехти. Я сказал - довольно.
М е х т и. Молчу. (Майорову.) Так что загляните в мое личное дело. Советую.
М а й о р о в. Для инженера личное дело - это его буровая. Клавочка! На тебе ключ - пригони сюда мой шарабан.
Клава выбегает.
Ты не возражаешь, Андрей?
Загудел телефон. Гетманов взял трубку. Пауза.
Г е т м а н о в (хрипло). Да. Что? Что? Не слышу... (Крутит ручку телефона.) Дайте "Сару". Да-да... Испорчен? (Выпускает из рук трубку.)
М о р и с. Что на "Саре"? Авария? Обвал? Да? Да? Говорите - здесь же не истуканы, а живые люди! (Бросается к трубке.) Алло! Алло!
Г е т м а н о в. Вздор. Не может быть. (Шатаясь, бежит к выходу и сталкивается с Газанфаром.) Ты оттуда? Что там? Говори.
Г а з а н ф а р (умоляюще). Елдаш начальник! Менелюм, не сердись, пожалуйста... (Протягивает ему заявление.)
Г е т м а н о в. Говори! Авария?!
Г а з а н ф а р (изменился в лице). Авария?! (Обводит глазами встревоженных людей и, вдруг поняв, что случилось недоброе, закрывает лицо руками.)
Г е т м а н о в (вне себя, трясет его за плечи). Это ты виноват, негодяй. Кто тебя допустил к тормозу? Я знал, чем это кончится. Ты хотел быть бурильщиком, тупая сила? А теперь ты пойдешь под суд. И не ты один. Все - старик, Теймур, вся банда!
Г у л а м. Оставь его, Андрюша. Ты за это ответишь, даю честное слово.
Т е й м у р. Прекрати немедленно!
М а р и н а. Успокойся.
М а р г о (истерически). Не трогайте его - он раненый. Андрей Михайлович!
М е х т и. Газанфар тут ни при чем. Ты погорячился.
Г е т м а н о в (отрезвел). Так что же ты дрожишь? Что ты ревешь, я тебя спрашиваю?
Г а з а н ф а р. Жалко, да.
Г е т м а н о в (с удивлением воззрился на Газанфара). Идиот, что ли? (Бросается к телефону.)
Сирена автомобиля.
М а й о р о в. Едем на "Сару".
Мехти, Морис, Гулам и Теймур выходят.
Товарищ Газанфар, хочешь ехать со мной? Мы тебя ждем, Андрей.
Г е т м а н о в (бросает трубку). Иду.
Майоров, Гетманов и Газанфар выбегают. Хлопает дверь.
От удара обрушиваются занавеси на окнах. В комнату
врывается солнце. Сквозь стекла веранды виден залитый
горячими лучами величественный и строгий пейзаж
пустыни и туманные от непереносимого блеска очертания