Подходим ближе и видим, что это действительно овцы и бараны. А сопровождают их две молодые девушки. Завидев нас, они переговариваются, и одна из них покидает седло. Вторая девушка направляется к нам. Приблизившись, она заговаривает с нами. Язык напоминает шведский, и мы быстро начинаем ее понимать и можем общаться.
— Легкого пути вам! Издалека идете?
— Издалека.
— Вы устали. Приглашаю отдохнуть у нас.
— А далеко вы живете?
— Вон, на опушке того леса.
Девушка спешивается и идет вместе с нами. Я внимательно ее разглядываю. Человек как человек. Ничего особенного, кроме глаз. Они большие, с длинными, густыми ресницами, и радужная оболочка имеет необычный бордовый цвет. Одета она довольно просто. На ней свободная куртка или короткое пальтишко из белой замши с пушистым меховым капюшоном. Белый мех обрамляет приятное лицо широкой каймой. На руках у девушки белые замшевые перчатки, отороченные мехом. На ногах белые замшевые брючки и высокие без каблуков сапожки из белой кожи, тоже отделанные по верху мехом.
— Меня зовут Дела. Мы с сестрой гоним домой это стадо. Овцы — животные глупые, они сами дорогу найти не могут.
— Меня зовут Андрей. А куда делась твоя сестра?
— Она отправилась домой, предупредить маму, что к нам идут гости.
Что-то я не уловил. Может быть, перевел слова Делы неточно? А может быть, она использовала в свой фразе какое-нибудь местное, жаргонное понятие? Растерянно гляжу на Лену. Но она, похоже, поняла, о чем идет речь. И, кажется, поняла еще кое-что. Вижу, как она улыбается.
— А много вас здесь живет?
— Клан у нас большой. Но сейчас здесь только я, мама и Клета. Вечером вернутся отец и братья. Они утром погнали стадо свиней в село. А все другие вернутся через несколько дней.
Мы идем за стадом, и я разглядываю животных поближе. Нормальные овцы и бараны. Одна только особенность. На внешней стороне задних ног и на боках у них какие-то странные наросты. У одних они побольше, у других — поменьше, но у всех без исключения. Лошади идут за нами.
Через полчаса мы видим большое куполообразное сооружение желтовато-розового цвета. Возле него еще несколько таких же строений, но поменьше размером. Овцы сами заходят в одно из малых строений, а лошади — в другое. А нас Дела ведет к большому куполу.
Судя по всему, это — жилое строение. Купол имеет около шести метров в высоту и примерно тридцать пять метров в диаметре. Странно, но я не вижу ни одного окна. Входом служат полукруглые арки двухметровой высоты, расположенные в разных местах основания купола. Едва мы подходим к одной из таких арок, как заслоняющая проход розовая перегородка исчезает. Она словно лопается и растворяется в воздухе. Перед нами открывается широкий проход с полукруглым потолком. Потолок светится мягким желто-розовым светом. Мы следуем за Делой и проходим в круглый зал. Освещение здесь такое же, как и в коридоре.
— Здесь вы можете раздеться и оставить свои вещи, — Дела показывает на ряд выпуклых овальных дверок, расположенных по окружности зала. — Потом я проведу вас в туалеты и столовую. Обед мама уже приготовила.
Без всякой опаски и с заметным облегчением освобождаемся мы от тяжелого снаряжения и оружия. Я хочу оставить за поясом «вальтер», но Лена улыбается и отрицательно качает головой. Свой пистолет она укладывает на полочку в ячейке-шкафчике. Кроме того, она снимает тяжелые, надоевшие ботинки и обувается в белые тапочки-чешки, которые достает из заплечного мешка. Следую ее примеру.
Дела проводит нас в соседнее помещение. Это что-то вроде бани. Там уже приготовлено восемь простыней и полотенец. Все вещи, как говорится, «первой категории». Быстро принимаем душ и с наслаждением смываем многодневные пот и пыль. Когда мы выходим из бани, Дела ведет нас в столовую, где уже накрыт большой стол, имеющий форму зерна фасоли. Впрочем, он повторяет планировку помещения.
Там нас встречает высокая, стройная женщина лет тридцати пяти-сорока. С первого взгляда видно, что это мать Делы. В чертах у них много общего. Только волосы у женщины намного длиннее. Они перехвачены на затылке причудливым зажимом и ниспадают по спине до лопаток. Одета женщина в облегающее платье из бежевой атласной ткани со свободными широкими рукавами. Рукава, воротник и подол платья, доходящий ровно до колен, оторочены пушистым белым мехом. На ногах у женщины ярко-желтые блестящие сапожки без каблуков и каких-либо признаков «молний» или шнуровки. Сапожки доходят почти до колен и вверху отделаны таким же белым мехом.
Дела тоже успела переодеться. Она в желтом атласном халатике до середины бедер. Халатик также отделан белым мехом. Белая меховая отделка везде: и на бежевых сетчатых гольфах, и на мягких желтых туфельках или тапочках.
— Проходите к столу, путники, — приглашает нас женщина. — Меня зовут ора Кинбрус. Путь ваш был долог, вы устали и проголодались. К тому же моя дочь, ори Дела, сказала мне, что вы тяжело больны. Сейчас я и сама это вижу. Вот ягоды, они помогут вам справиться с вашей болезнью.
Ора Кинбрус показывает на глиняные чашки, наполненные розовыми ягодами, кажется, брусникой. Помимо «брусники» на столе достаточно всего, что вполне может насытить и большую, чем наша, компанию. Здесь и овощи: листья салата, морковь, капуста и еще что-то. В центре стоит большой керамический сосуд, из-под крышки которого пробивается весьма аппетитный пар. Несколько сосудов поменьше тоже источают аромат жареного мяса и затейливых соусов. Кроме того, на столе стоят большие керамические кувшины, вроде греческих амфор, только с плоским днищем.
Хозяйка первой усаживается за стол. Дела и вышедшая в столовую ее сестра Клета следуют ее примеру. Усаживаемся за стол и мы. Конечно, пайки космодесанта — вещь сытная, питательная, разнообразная и даже вкусная. Я имею в виду наши пайки, а не те, какие мы с Леной смогли сотворить на синтезаторе конструкции ЧВП. Но в любом случае, после того, как поживешь на них несколько дней, а то и недель, «живая» пища вызывает приступ чревоугодия. Особенно такая, которой нас сейчас угощают.
Я не могу точно определить, чем нас угостили в качестве первого блюда. Это было нечто, похожее на борщ, но гораздо вкуснее. А может быть, это мне просто показалось. Дальше последовали отбивные котлеты из нежной свинины и жареные рыбы, вроде сазанов. Все это сопровождалось бесподобными соусами и затейливыми овощными гарнирами. То, что там присутствовали картофель, капуста, морковь и баклажаны, я не сомневаюсь. Но там было что-то еще, трудно определимое. В одних кувшинах был квас, в других хмельной напиток, вроде пива, в третьих — фруктовые или ягодные соки. На десерт мы съели по миске розовых ягод, которые и по вкусу напоминали бруснику, и по большой вазочке превосходного мороженого.
Ора Кинбрус, Дела и Клета тоже не сидели за столом без дела и по части аппетита мало чем уступали нам. Можно было подумать, что они тоже проделали длительный и тяжелый путь и все это время питались пайками космодесанта или консервами, вроде пресловутого «Завтрака туриста».
Когда стол опустел, девушки убирают посуду, а ора Кинбрус отводит нас в большой зал эллиптической формы. Вдоль стен стоят мягкие, удобные сиденья, вроде диванов, только без спинок. Возле них — невысокие эллиптические и овальные столики. На некоторых столиках стоят прозрачные сосуды, заполненные чуть подкрашенной жидкостью. Одни сосуды сферические, другие имеют форму чечевицы, третьи — плоские, как узкие аквариумы.
— Отдохните немного, — предлагает нам ора Кинбрус. — Мы не оставим вас надолго скучать и скоро придем.
С этими словами она покидает нас. Продолжаю осматриваться и нахожу при этом все новые и новые предметы непонятного назначения. Все мои друзья заняты тем же. Все, кроме Вира и Лены. Ну, с Виром понятно. Он вообще никогда и ничему не удивляется. Этим он напоминает английского лорда из старых анекдотов. А вот Лена загадочно улыбается и смотрит на меня. Она словно ждет моих вопросов, с тем чтобы посмеяться над моей несообразительностью. Я не даю ей такой возможности и сразу высказываю свое предположение: