Или, возможно, я должен сказать "просто еще один микроб, затерявшийся в кишечнике какого-то сказочного существа" - ведь если есть симуляторы, то есть и симуляторы; и, возможно, именно в их коридорах и двориках происходят объективно интересные дела королевства.
Парохиализм
До сих пор мы рассматривали вопрос о том, имеете ли вы космическое значение, в том смысле, что ваша жизнь вносит существенный вклад в интересность мира в целом. Мы пришли к выводу, что вы, скорее всего, слишком ничтожны, чтобы внести какую-то заметную лепту на этом уровне.
Но что, если взглянуть на вещи в более скромном масштабе? В масштабах, например, общины, конечно, гораздо реальнее, чтобы человек обладал достаточной степенью значимости. Если мы опустимся еще ниже, скажем, до масштабов расширенной семьи или домохозяйства, то индивидуальная значимость станет нормой.
Поэтому, если мы достаточно ограничим область, относительно которой мы оцениваем интересность нашего вклада, мы заслоним глаза от всех тех пылающих солнц, которые были раньше нас и которые превосходят нас по всем возможным параметрам. И тогда мы можем оценить скромное сияние нашей собственной свечи. Мы можем чувствовать себя уютно, понимая, что, по крайней мере, здесь, в пределах этой локальной области, нет никого, похожего на нас, а также никого, похожего на человека, с которым мы делим стол в нашем маленьком алькове.
Мы вполне можем радоваться подобной приходской уникальности. Кто-нибудь находит в своем саду пролеску: почему бы ему не порадоваться этому красивому цветку, тому, что он растет именно здесь - несмотря на то, что могут существовать леса, в которых земля покрыта коврами пролесок?
Если мы пойдем дальше и ограничим сферу рассмотрения только нашей собственной жизнью, мы получим концепцию содержащейся в ней интересности. Мы рассматриваем, сколько интересного содержится в самой жизни, не обращая внимания на то, насколько она может быть дублирующей по отношению ко всему остальному, что есть на свете.
Дизайнер мира, придерживающийся такого ограниченного взгляда на интересность, мог бы заполнить космос идентичными копиями самой интересной жизни. (На данный момент мы рассматриваем только интересность, а не другие ценности). Если вы не выберете этот вариант в качестве дизайнера мира, значит, вы не согласны с тем, что рамками рассмотрения интересности должна быть одна-единственная жизнь. Если также не стал бы заполнять мир идентичными копиями самой интересной семьи или идентичными копиями самого интересного сообщества, то он также отвергает сужение сферы охвата до уровня семьи и сообщества. Но затем мы возвращаемся к масштабу, на котором проблемы, о которых мы только что говорили, начинают кусаться. В масштабах стран, цивилизаций или космоса большинству индивидов становится очень трудно или невозможно выделиться.
Предположим, как это кажется правдоподобным, что если бы мы хотели максимизировать интересность мира, то создали бы большое разнообразие различных существ, а не устилали бы вселенную бесчисленными идентичными копиями одного (внутренне максимально интересного) существа. Интересность в этом смысле была бы глобальным свойством мира, и наша способность внести вклад в такую глобальную интересность, сейчас или в утопии, скорее всего, очень ограничена по причинам, которые мы уже обсуждали. Однако можно утверждать, что наша жизнь все же может стать лучше, если мы внесем свой вклад в интересность на каком-то промежуточном уровне. Таким образом, последовательной позицией может быть утверждение, что мир становится лучше, если он интересен в глобальном масштабе, и что наша жизнь становится лучше, если мы вносим интерес в локальном масштабе. С этой точки зрения ценность мира будет зависеть от других факторов, кроме (и в дополнение к) того, насколько хорошо складывается жизнь его обитателей.
Однако на этих лекциях мы в основном сосредоточимся на вопросе личного благополучия: насколько хорошо сложится жизнь постинструментальных утопистов? И особенно: насколько хорошо может сложиться наша жизнь, если мы станем такими утопистами?
Время и становление
Даже если мы ограничим сферу применения значения интересности до масштабов отдельной жизни - другими словами, до того, что мы назвали содержательной интересностью, - мы все равно не останемся в выигрыше. Ведь мы также сталкиваемся с проблемой временного измерения. Потребность в разнообразии, новизне, вариативности - несомненно, центральный элемент ценности интересности - относится не только к дублированию в пространстве, но и к повторению во времени.