Все становится еще более проблематичным, когда у нас появляется потребность в развитии и росте, выходящая за рамки простого линейного накопления постоянного объема жизненных воспоминаний и двигательных навыков.
Сколько еще может быть онтологических землетрясений, равных открытию того, что у вас есть тело или что другие люди существуют? Если быть скромным, то можно предположить, что количество таких фундаментальных истин, о которых мы не знаем, превышает количество тех, которые нам известны. И все же, неужели мы думаем, что таких просветлений осталось сотня?
Если понимание - это сжатие, то существует верхняя граница того, насколько хорошо можно понять определенный набор фактов: конечная строка битов может быть сжата только до такой степени. Чтобы получить больше возможностей для сжатия - при условии, что мы не хотим стирать уже полученные знания, - нам нужно продолжать накапливать данные. В долгосрочной перспективе объем данных, которые мы можем получать и хранить, растет в лучшем случае линейно по отношению к материальным ресурсам. Таким образом, мы можем продолжать сжимать данные с постоянной или даже полиномиально возрастающей скоростью, пока наша цивилизация не перестанет расширяться.
Но, предположительно, важно не только то, насколько сильно мы сжимаем данные, но и то, что и как мы сжимаем. Например, предположим, что наш поток данных состоит из измерений положения и молекулярного состава астрономических тел, с которыми мы сталкиваемся по мере того, как все дальше и дальше уходим во Вселенную. Несомненно, в этих данных много микроскопических и мезоскопических структур, а значит, есть возможности для поиска локальных закономерностей, которые позволят нам более компактно представить исходный набор данных, используя меньшее количество битов. Но почему-то когнитивная работа, связанная с этим, кажется не очень интересной. Информация и закономерности, которые мы будем продолжать открывать таким образом, в конечном итоге будут иметь лишь локальное значение: они будут все меньше и меньше говорить нам о том, что верно в других местах, чего мы еще не знали, и перестанут открывать какие-либо новые общие истины или более глубокие уровни объяснения. В этот момент (если вернуться к аналогии с Шекспиром) мы бы уже давно перестали изучать персонажей и сюжеты, а дошли бы до того, что потратили бы миллионы лет на то, чтобы со все возрастающей точностью каталогизировать, как именно переплетаются все волокна на каждой странице фолиантов, а затем и точные молекулярные формы каждого такого волокна, и самым захватывающим событием в исследовательской лаборатории за данный десятилетний период (предупреждение о спойлерах) может стать то, что однажды на рукопись упадет новое пятнышко пыли.
Я подозреваю, что нечто подобное в конце концов произойдет и с нашим исследованием математических закономерностей, хотя это может занять больше времени. Конечно, их можно открыть бесконечно много, установить бесконечно много истин, требующих произвольно сложных доказательств. Но сколько среди них действительно глубоких и фундаментальных? Сколько результатов такого же уровня глубины, как, скажем, теоремы Кантора или Гёделя? Я бы предположил, что их очень мало.
Возможно, самым перспективным объектом изучения, если мы ищем неиссякаемый источник интересного, являемся мы сами: разумные существа и культура, которую мы постоянно создаем вместе. Поскольку мы меняемся под воздействием нашего опыта, а культура может опираться на свои прошлые достижения, она представляет собой движущуюся мишень, которую наше индивидуальное и коллективное понимание, возможно, никогда не сможет полностью постичь. Чем больше мы развиваем наши способности к пониманию, тем больше мы можем одновременно ускорять наше культурное творчество и сложность, так что первое никогда не догонит второе - подобно тому, как спринтер никогда не догонит свою тень, как бы быстро и далеко он ни бежал. Даже "юпитерский мозг" (если воспользоваться термином из старого трансгуманистического лексикона - вычислительная мегаструктура с массой, сопоставимой с массой газового гиганта, такого как планета Юпитер) может оставаться интеллектуально стимулируемым и испытывать трудности в группе сверстников, включающей другие юпитерские мозги, которые продолжают учиться, совершенствоваться и творить в соответствии с его собственным прогрессом в мастерстве и понимании.