"[Т]олько те жизненные пути, которые наиболее полно соответствуют скрытым талантам, интересам и изначальным склонностям человека, а также его развивающемуся самоидеалу (в отличие от осознанных желаний или сформулированных амбиций)".
"[Человеческие жизни] приближаются к самореализации в той мере, в какой они заполняют отведенные им природой годы энергичной деятельностью. Они не обязательно должны быть "успешными", или "победоносными", или даже довольными в целом, чтобы быть реализованными, при условии, что это долгие жизни, полные борьбы и стремлений, достижений и благородных неудач, удовлетворений и разочарований, дружбы и вражды, напряжений и расслаблений, серьезности и игривости на всех запрограммированных этапах роста и распада. Самое главное, что полноценная человеческая жизнь - это жизнь планирования, проектирования, создания порядка из путаницы и системы из случайности, жизнь строительства, ремонта, перестройки, созидания, достижения целей и решения проблем".
Фейнберг противопоставляет эту жизнь нереализованной жизни человека, который не смог реализовать свой потенциал, будь то из-за плохого здоровья или отсутствия возможностей, или из-за того, что растратил свое время и таланты. Он говорит, что даже если такая жизнь оставляет человеку "удовольствие от уменьшенного сознания, таблеток сомы и телевизионных программ, комиксов и кроссвордов", все равно есть что-то прискорбное в том, что его глубинная природа остается нереализованной:
"Теперь мы думаем о том, что природа, со всем ее сложным нейрохимическим оборудованием, лежащим в основе ее отличительных движений и талантов и формирующим ее уникальный сложный характер, в значительной степени не используется, тратится впустую, все напрасно. Зарядившись, она уже никогда не сможет разрядиться или успокоиться.
В отличие от этого, жизнь самореализации поражает нас как та, которая появляется на свет, готовая и оснащенная для того, чтобы делать свое дело, и затем использует его, делая это, без потерь, блокировки или трения".
Если мы примем эту интуицию, что полноценная жизнь предпочтительнее неполноценной, то у нас появится еще одно желаемое свойство утопии: жизнь ее обитателей в идеале должна быть полноценной.
Кто-то может возразить, что у существ могут быть натуры, реализация которых была бы плоха. Например, у нас есть вредители, жалкие существа и паразиты, не говоря уже о нереформированных хищниках, реализация которых, как может показаться, требует причинения вреда и уничтожения других. Но мы можем просто сказать, что в некоторых из этих случаев реализация этих сущностей была бы плоха с точки зрения всех вещей из-за пагубных последствий для других, даже если это было бы хорошо для самих существ.
Мы могли бы представить себе существо, которое находило бы удовлетворение только в самоповреждении. Но если мы придерживаемся плюралистического подхода к благополучию, мы можем рассмотреть этот пример, сказав, что для такого существа быть реализованным может быть плохо, потому что, даже если оно получит некоторую ценность от реализации, оно может потерять больше от ущерба для других компонентов или факторов его благополучия (например, для его гедонистического состояния или здоровья).
На практике, я надеюсь, мы могли бы справиться со многими из этих случаев в первую очередь с помощью творчества, а не компромисса; то есть найти альтернативные способы реализации большинства натур, которые не потребуют причинения вреда себе или другим. Кошка может играть не с мышкой, а с клубком пряжи.
По сравнению с интересностью, самореализация кажется более тесно связанной с конкретными способностями и пристрастиями человека - или, по некоторым данным, вида.
Если какое-то существо, например медуза, обладает лишь скромным количеством "сложного нейрохимического оборудования", то даже простая жизнь может предложить ему полную самореализацию: она позволит ему "использовать себя полностью", задействовав все свои возможности, какими бы скромными они ни были. Жизнь медузы может быть не слишком интересной с объективной точки зрения, но она вполне может быть максимально полноценной (по крайней мере, если мы будем считать ее природу неизменной).
И наоборот, жизнь, наполненная объективно интересной деятельностью, все равно может оказаться недостаточно реализованной, если некий центральный потенциал остался неиспользованным или какая-то важная склонность не получила возможности реализоваться. Мы можем представить себе человека, которому выпала уникальная, сложная и последовательная судьба, который оказался центральным действующим лицом в узле ряда всемирно-исторических событий и который, таким образом, ведет жизнь, изобилующую интересными событиями; и в то же время он глубоко не реализован - возможно, потому, что его природа располагала его к математическим или монашеским занятиям, которыми его бурная жизнь так и не дала ему возможности заняться.