- "Каждое подлое время! Крючок и мошенник!"
- "Гюнтер, ты должен рассказать им о своем титановом бедре - может быть, в следующий раз это будешь ты!"
Со временем Кнехт получит свое возмездие, когда его герой, увлекшись собственными критическими обвинениями, окажется нанизанным на рапиру превосходящего аргумента.
Однако пока что он продолжал наступать. Именно персонаж Кнехта задал вопрос, который так и остался висеть в воздухе: А что, если бы Терморекс отказался?
Камера медленно переместилась на лица остальных одиннадцати мужчин. Они сидели за длинным столом для совещаний и выглядели задумчивыми. Кнехт, стоявший во главе стола, потянулся к своему термосу с кофе и одним небрежным движением просунул крючок в металлическую петлю на его крышке, свободной рукой выполнил серию поворотов, открыв ее, сделал глоток и закрутил крышку обратно. После этого он продолжил свое повествование:
- "В тот момент, когда ТермоРекс впервые обрел способность говорить, но до того, как его способность рассуждать развилась до уровня взрослого человека, что если бы ТермоРекс сделал какое-то заявление - прямое, недвусмысленное и однозначное - о том, что он не хочет никаких когнитивных улучшений? Что тогда? Вы бы не смогли продолжить. А поскольку Терморекс не получил бы никаких улучшений своего интеллекта, он никогда не смог бы найти причин изменить свое мнение. Его развитие было бы остановлено. Навсегда. Все еще находясь в младенческом возрасте, не по своей вине, он оказался бы заперт в состоянии, из которого никогда не смог бы выбраться. И дверь ко всему его будущему потенциалу была бы навсегда...".
Он издал громкий хлопок, хлопнув ладонью по столу. "- Захлопнулась".
Он сделал еще один глоток из термоса, используя тот же элегантный маневр, что и раньше.
- "Кнехт, теперь ты выпендриваешься!" - пробормотал настоящий Эдуард.
На экране продолжал появляться персонаж Кнехта:
- "Как это может быть этично? Вы - тюремщики. Сидите со связкой ключей в руке и отказываетесь освободить это невинное существо. Чье благополучие было вверено вашему попечению. Чье заключение в тюрьму не было предписано никакими властями. Чье освобождение вы могли осуществить без каких-либо затрат для себя или кого-либо еще! Вы - вы обрекли бы Терморекса на жизнь с растраченным потенциалом. Оставили бы его томиться в маленькой мягкой камере преждевременного самодовольства".
Один из сидящих за столом членов Попечительского совета попытался вмешаться, но персонаж Кнехта поднял ладонь в знак того, что он не закончил.
"Да, да, патернализм. Я слышал, как говорят: мы должны избегать патернализма. Теперь я понимаю важность аутентичности и самоопределения. Желание избежать навязывания Терморексу наших собственных представлений о процветании. Это благородное чувство. Я разделяю его. Но возводить эти идеалы в ранг абсолютных требований, да еще на столь ранней стадии развития: это не оправдано. Если у вас есть ребенок четырех-пяти лет, и в порыве гнева он отбрасывает книжку со сказками и кричит: "Я никогда не хочу учиться читать и не хочу больше видеть никаких слов!", то, уважаемые коллеги, вы не исполняете его желание. Так не поступают хорошие родители".
Высказав все, что хотел, герой Кнехта, казалось, немного успокоился. Он снова отвинтил крышку фляги, чтобы сделать еще один глоток, но она была пуста, и он снова закрутил ее.
- "Хорошо, что у нас нет кофе", - заметил настоящий председатель.
На экране настала очередь его персонажа говорить. Все повернули головы назад, к председательскому концу стола.
- "Вы полагаете, что если бы ThermoRex сказал "Никаких улучшений", мы бы просто оставили все как есть. Я не думаю, что все было так черно-бело".
- "Вы говорите, что мы бы отменили его желания?". Персонаж Кнехта прозвучал удивленно; он явно не ожидал такого парирования.
- "Было бы нарушением просто проигнорировать то, что там написано", - продолжил председатель. "Но существует спектр между игнорированием и беспрекословным следованием любому случайному замечанию. Например, мы могли бы повременить с дальнейшими усовершенствованиями, а затем спросить у ThermoRex, не передумала ли она? Мы могли бы по-другому поставить вопрос. Мы могли бы изучить другие виды усовершенствований, кроме тех, от которых он отказался. Может быть, нашлись бы доброжелатели за пределами Фонда, которые сказали бы Терморексу: "Мы сделаем то, что вы хотите, если вы согласитесь примерить на себя некоторые когнитивные улучшения". Я подозреваю, что мы нашли бы какой-нибудь уважительный, но разумный выход".
- "А как же тогда "необходимость реальных последствий"?", - возразил Кнехт. "Если в конечном счете нет никакой разницы в том, что говорит Терморекс, то вся эта шумиха с предоставлением ему права выбора была пустым фарсом!"