Концепции, расположенные дальше в сторону объективности, могут рассматриваться некоторыми философами, склонными к натурализму, как все более проблематичные. Вы можете усекать спектр так, как считаете нужным. Но если вы не сойдете на первой же остановке и не станете отрицать концептуальную связность всего, что находится даже чуть дальше, вы должны быть в состоянии принять теорию, согласно которой жизнь может иметь смысл как в более субъективном, так и в сравнительно более объективном смыслах.
Я уже упоминал, что в моду вошли гибридные теории. Р. В. Хепберн, например, предложил подобную точку зрения в 1966 году, а Сьюзан Вольф совсем недавно представила свое изложение, которое она резюмирует лозунгом "смысл возникает, когда субъективная привлекательность встречается с объективной привлекательностью". Счет Метца также можно рассматривать как гибридную теорию. Он утверждает, что, хотя стремление к чему-то объективно стоящему и достижение этого достаточно для придания жизни определенного смысла, этот смысл усиливается, если в ней также присутствует компонент субъективной привлекательности.
Хотя гибридные теории стремятся сочетать в себе достоинства субъективистских и объективистских теорий, эта амбициозность также делает их открытыми для нападок с обеих сторон.
Объективист может обвинить гибридного теоретика в том, что он неверно отрицает смысл в тех случаях, когда субъект не испытывает необходимого энтузиазма по отношению к своему жизненному проекту, но тем не менее выполняет работу, имеющую большую ценность и моральную значимость. Например, если мы рассмотрим жизнь какого-нибудь великого гуманиста, например, Матери Терезы или Нормана Борлауга, и представим (контрфактически), что они не испытывали страсти к своей работе и не находили в ней личного удовлетворения, но все равно упорствовали, потому что считали себя морально обязанными помочь облегчить человеческие страдания - кажется нелогичным выносить вердикт, как это делает теория Вулфа, что их жизнь была бессмысленной. (Теория Метца справляется с этим возражением немного лучше, поскольку она придает этим жизням хотя бы какой-то смысл).
С другой стороны, субъективист может обвинить гибридного теоретика в отстаивании философски "империалистической" позиции - той, которая навязывает страстям и проектам индивида внешний стандарт, которому они якобы должны соответствовать, чтобы быть легитимизированными как значимые - стандарт, который может не иметь никакого основания для того, что этот индивид, чья жизнь это, действительно хочет или о чем заботится. (На практике мы обнаруживаем, что постулируемые стандарты в объективистских и гибридных концепциях, как правило, близко соответствуют пристрастиям типичного современного профессора гуманитарных наук с западным образованием. Полагаю, это удача, что именно эта демографическая группа является столь изысканным инструментом для оценки объективной ценности).
Предложенный мною вариант более экуменичен в этом отношении. Если и в той мере, в какой существуют объективные стандарты, они определяют объективные понятия смысла. Но наряду с ними существуют и более субъективные понятия смысла. Если мы четко понимаем, какое из них мы используем в конкретном контексте, мы можем получить лучшее от обеих перспектив, не испытывая недостатка в попытках объединить их в одну гибридную конструкцию.
Давайте рассмотрим сложный пример, а затем обсудим, как мы могли бы проанализировать его с помощью изложенного мной подхода.
Рассмотрим следующий воображаемый персонаж.
Grasscounter
Счетчик травы - это человек, который посвятил себя подсчету травинок на лужайке колледжа. Он проводит за этим занятием целые дни. Как только он заканчивает подсчет, он начинает его заново - ведь количество травинок за это время могло измениться. Это главная страсть Грасскаутера в жизни, и его главная цель - вести как можно более точный подсчет. Он получает огромное удовольствие и удовлетворение от того, что довольно успешно справляется с этой задачей.
Объективистские и гибридные концепции, которые мы находим в литературе, говорят, что жизнь Грасскаунтера бессмысленна, в то время как субъективистские концепции говорят, что она осмысленна.
Вот что я хотел бы сказать по этому поводу. Мое предварительное предположение заключается в том, что если бы мы действительно столкнулись с реальным человеком-грассскаунтером, то вполне вероятно, что он был бы патологическим. Я представляю, что если бы он прошел тщательное психиатрическое обследование , то мы могли бы диагностировать у него некое внутреннее препятствие, эгодистоническую компульсию или другой вид психологического сбоя, который заставляет его заниматься таким необычным и, похоже, навязчивым поведением. В этом случае у Grasscounter могут быть интерналистские основания для того, чтобы изменить свое поведение по подсчету травы и ослабить хватку того влечения или привычки, которые заставляют его заниматься этим. Поможет ли ему в этом терапия или медикаментозное лечение - отдельный вопрос, но такая возможность существует.