"Ощущения настолько приятные, что, если бы их можно было выразить в слезах благодарности, они бы переполнили реки".
Текстура опыта
К представлению о безудержном гедонизме можно добавить образ наркомана, разлегшегося на грязном матрасе и испытывающего наслаждение от некоего супердопинга - похожего на нынешние наркотики, но более продолжительного, эйфоричного, не вызывающего привыкания и не имеющего побочных эффектов.
Но нет никаких причин, почему жители постинструментального общества должны испытывать только удовольствие. Почему бы опыту утопистов, заряженному положительной гедонистической валентностью, не обладать богатым, разнообразным и эстетически привлекательным содержанием - гораздо более богатым, чем сравнительно безвкусный опыт, который время от времени впечатляет нас в современную эпоху?
Таким образом, среда обитания утопийцев может быть одной из самых прекрасных. Ценители искусства и архитектуры или природных ландшафтов могли наслаждаться самыми прекрасными видами; любители музыки могли услаждать свой слух пленительными звуками и мелодиями; гурманы могли прокладывать свой путь через Ксанадус кулинарных чудес. И так далее. Каждый день может быть организован с художественной изобретательностью и стать маленьким шедевром сам по себе, в то же время дополняя постоянно растущую большую структуру, в которую все они идеально вписываются каждый своим уникальным способом: как тщательно вырезанные и согласованные камни, которые вместе составляют великий собор жизни.
Кроме того, утописты могли бы наслаждаться расширенными возможностями восприятия; и, что еще важнее, они могли бы быть наделены превосходными эстетическими чувствами, позволяющими им действительно воспринимать больше красоты и значимости, которыми наполнены их сенсорные потоки и их окружение.
Если бы мы были телепортированы в их мир, не получив этих обновлений нашей субъективности, мы бы не оценили его так, как они. Мы можем увидеть там красивые полевые цветы. Они бы приблизились к тому, чтобы увидеть рай в тех же цветах.
А еще есть мир абстрактной красоты. Утопийцы могут быть когнитивно усовершенствованы, чтобы, например, они могли обитать в бесплотных сферах математики, как существо, приспособленное к жизни разума.
Вспомните оленя, грациозно скачущего по сложной лесной местности. Затем подумайте о математике в аналогичной ситуации, пытающемся пересечь поле абстрактной алгебры - скованном и больном; неестественном; почти полностью слепом, способном видеть едва ли на два ярда вперед; медленном и неустойчивом; хмурящемся от сосредоточенности; сжимающем в руках каталку формального доказательства... Возможно, это единственный способ, которым мы можем это делать в настоящее время, а не тот, которым это действительно должно быть сделано.
Во всем этом есть место для совершенствования.
"Я тщетно подыскиваю слова, чтобы передать вам, во что все это выливается... Это как дождь из самых прекрасных чувств, где каждая капля имеет свой уникальный и неописуемый смысл - или, скорее, аромат или сущность, вызывающую целый мир... И каждый такой вызванный мир тоньше, глубже, ощутимее, чем вся реальность, с которой вы столкнулись. Одна капля может оправдать и исправить человеческую жизнь, а дождь все идет, и идут наводнения и моря".
Аутотелическая активность
Третья линия защиты: утописты не должны быть пассивными.
Даже если у утопистов не было бы инструментальных причин для того, чтобы что-то делать, из этого не следовало бы, что они ничего не будут делать.
Если в активном опыте есть особая внутренняя ценность, так что жизнь лучше, если она хотя бы иногда занимается чем-то, а не всегда остается пассивной: что ж, тогда мы можем выбрать делать что-то, заниматься различными автотелесными видами деятельности, чтобы реализовать эту внутреннюю ценность. Ничто нас не остановит.
А если у кого-то возникнет проблема недостаточного драйва в отсутствие стимулов со стороны инструментальных потребностей, он может обратиться к нейротехнологиям, чтобы поднять свой пыл и рвение до произвольной степени.
Таким образом, мы имеем дело не с состоянием, которое уместно представить в виде наркомана, погружающегося в приятный наркотический ступор на кишащем блохами матрасе; а скорее сверхчеловечески здоровый и сердечный жизнелюб, , который наслаждается и смакует каждый момент существования, занимаясь полезной деятельностью в феноменально эстетичной и интеллектуально приятной среде, и будучи наделенным повышенными способностями к оценке, пониманию, творчеству и радостному эмоциональному участию, что позволяет ему более полно использовать все, что может предложить его мир, в том числе и в сфере абстрактной истины и красоты. Все становится лучше!