Трудно сказать, насколько далеко можно продвинуться в этом направлении. Возможно, для довольно простого разума, такого как человеческий, станет возможным создать библиотеку разумов и опыта, позволяющую генерировать вполне правдоподобные представления о большинстве типов взаимодействий, которые люди обычно хотят иметь с другими человекоподобными существами, не создавая тем самым никаких морально значимых существ.
vi. Управляемые сны. Нижнюю границу того, что возможно с помощью создания реалистичного опыта без взаимодействия с внешним миром или другими реальными людьми, дают сны (и галлюцинации). Для сновидца сны могут быть очень убедительными. Большинство людей мало контролируют то, что происходит в их снах, но, предположительно, уровень контроля может быть значительно увеличен с помощью передовых нейротехнологий. (Даже без технологических приспособлений некоторые "люцидные сновидцы" сообщают о способности в значительной степени управлять содержанием своих снов).
Возможно, стоит задаться вопросом, насколько убедительность сновидений является следствием того, что их эмпирическое содержание очень похоже на эмпирическое содержание аналогичного опыта бодрствования, а не следствием того, что наша способность обнаруживать несоответствия или эмпирические недостатки ослаблена, пока мы спим. Конечно, наши сновидения часто содержат аномалии, которые, будь у нас аналогичные переживания в бодрствующем состоянии, мы должны были бы заметить и расценить как необычные и причудливые. Однако сны - это спонтанные творения нашего скромного мозга, и весьма правдоподобно, что их реалистичность и согласованность можно искусственно повысить в период технологической зрелости. Если наши сны станут намного более подробными, реалистичными и связными, возникнет вопрос, не могут ли эти люди, когда мы видим во сне других людей, не вступить в реальное существование настолько, чтобы стать моральными пациентами. В таком случае было бы морально проблематично мечтать или фантазировать достаточно реалистично о других людях без их предварительного согласия (и без соблюдения различных других этических ограничений).
Фирафикс: Я закончил.
Кельвин: Ладно, пойдемте.
Фирафикс: Таким образом, он не дает точного ответа на вопрос, стоит ли входить в машину опыта или нет. Что вы думаете?
Тессиус: О, я бы рекомендовал.
Фирафикс: Вы примете предложение?
Тессиус: Уже. Здесь здорово!
Фирафикс: Что вы имеете в виду?
Тессий: Понюхайте эту сирень... разве она не прекрасна?
Мне кажется, он немного тянет тебя за ногу.
Тессиус: Что? Вы хотите сказать, что вы не просто воображаемые персонажи моего ведомого сна?
Фирафикс: Если это так, то у вас живое воображение! Потому что с моей точки зрения это выглядит вполне реально.
Тессиус: Всегда пожалуйста. Это за счет заведения.
Вымышленные персонажи
Фирафикс: Но если серьезно, вы никогда не задумывались, что мы можем быть героями романа или чего-то подобного?
Кельвин: Вымышленные персонажи не реализованы в достаточной неврологической детализации, чтобы иметь феноменальный опыт. Поскольку у нас есть феноменальный опыт, мы не являемся такими персонажами. Но даже если отбросить феноменальный опыт, мы знаем о многих вещах, о которых не сообщается ни в одном романе - например, о точной конфигурации вон тех деревьев.
Подумайте, сколько информации содержится в книге. Допустим, в ней 100 000 слов. В среднем слово состоит из 5 символов, а каждый символ - из 8 бит. Таким образом, это будет 4 мегабита. При сжатии это будет гораздо меньше. Невозможно представить все содержание всего нашего опыта, который мы пережили за свою жизнь, с помощью такого количества битов.
Тессиус: Может быть, это должен быть не весь опыт, который мы пережили за свою жизнь, а только тот, который мы переживаем в данный момент? Хотя это соответствовало бы книге, которая полностью посвящена деталям переживаний одного человека в один-единственный момент времени. Вероятно, таких книг не так уж много.
Кельвин: В человеческом мозге около 1014 синапсов, большинство из которых передают информацию в течение любого односекундного интервала. Даже если бы каждое синаптическое событие можно было представить только одним битом информации, это все равно было бы более чем в десять миллионов раз больше информации, чем содержится в несжатой книге. Грубые цифры, но это огромный разрыв.