Кроме того, мы не очень хорошо умеем работать в режиме многозадачности. Если бы наш мозг иногда одновременно реализовывал сознательный опыт двух людей, используя отдельные части нейронных механизмов, то разве мы не могли бы использовать эту дублированную схему, скажем, для доказательства алгебраической теоремы, одновременно составляя сложное расписание для воссоединения семьи? Например, вы могли бы смоделировать воображаемого персонажа, который работал бы над доказательством теоремы в одной части вашего мозга (или в одном подмножестве ваших корковых микросхем), а в другой части (или в другом подмножестве ваших микросхем) вы бы занимались сложным планированием мероприятий. Но я, например, считаю это совершенно невозможным.
Кельвин: Да, это хорошая мысль.
Тессиус: Максимум, на что мы способны в условиях настоящей многозадачности, работая над задачей, требующей сложного абстрактного мышления, - это пассивно наблюдать за окружающей обстановкой, или, возможно, наше подсознание может одновременно обдумывать какую-то эмоциональную или творческую проблему на заднем плане: но наше сфокусированное сознательное мышление, похоже, является жестко ограниченным когнитивным ресурсом, позволяющим работать только с одним одновременным треком.
Фирафикс: Значит ли это, что мы не вымышлены?
Тессиус: Похоже, это и есть итог.
Фирафикс: Дайте-ка подумать, так это потому, что, во-первых, я могу верить, что у меня много подробных воспоминаний о моем прошлом, которые ни один романист или читатель не захочет представить во всей их исчерпывающей мелочи; и, во-вторых, потому, что я знаю, что в данный момент я испытываю опыт, качественно отличный от того, который человек испытывает во время чтения, а мозг человека-читателя не обладает достаточной мощностью, чтобы одновременно реализовать и опыт читателя, и опыт вымышленного персонажа, о котором он читает. Правильно ли я понял?
Тессиус: Вы попали в точку.
Кельвин: Есть еще несколько аргументов, которые вы, возможно, захотите рассмотреть.
Фирафикс: Да?
Кельвин: В среднем люди тратят гораздо больше времени на то, чтобы не читать, чем на чтение. Поэтому даже если бы во время чтения мозг читателя каким-то образом генерировал опыт вымышленного персонажа в дополнение к собственному опыту чтения, все равно опыт, принадлежащий вымышленным персонажам, составил бы малую долю от всего опыта. Так что если ваш текущий опыт типичен, он, скорее всего, не будет опытом вымышленного персонажа.
Тессиус: А как насчет того, чтобы испытать что-то вроде, ну не знаю, героического спасения прекрасной принцессы из лап злобного монстра или разъяренной толпы?
Кельвин: В таком случае этот аргумент неприменим. Большинство этих переживаний были бы побочными эффектами процесса чтения - если бы процессы чтения действительно порождали переживания вымышленных персонажей, о которых читают.
Тессиус: Я не буду отвлекать вас, но напомните мне позже, чтобы я рассказал вам о том, как несколько лет назад я катался на велосипеде по королевским садам.
Фирафикс: Я заинтригован! А как же опыт философской беседы с двумя превосходными и умными джентльменами?
Кельвин: Полагаю, это некий промежуточный случай. В зависимости от типа и качества разговора может оказаться, что большинство случаев - это чтение вымышленных рассказов, а может быть, что большинство - это реальные разговоры.
Фирафикс: Разговор, подобный этому?
Кельвин: [Пожимает плечами.] Не знаю.
Фирафикс: Если этот разговор вымышленный, значит ли это, что при чтении текста возникает четыре потока сознательного опыта? Поскольку разговаривают три человека, плюс опыт читателя, читающего книгу?
Кельвин: Скорее всего, нет. Это становится тем менее вероятным, чем больше людей - все более надуманным становится предположение, что мозг читателя обладает достаточным нейронным аппаратом, чтобы отдельно реализовать каждый из этих потоков опыта. Если бы вообще существовал какой-то опыт, помимо собственного опыта читателя, то, скорее всего, это были бы просто фрагменты опыта различных вымышленных персонажей. Возможно, во время разговора каждого человека, когда он находился на переднем плане сознания читателя, генерировались бы те переживания, которые он представляет как имеющий в этот момент.
Тессий: Конечно, не может быть такого, чтобы, когда вымышленный персонаж идет по переполненной комнате, все вымышленные персонажи в этой комнате были представлены в сознании читателя с достаточной степенью детализации, чтобы все их внутренние жизни действительно появились на свет во всех своих субъективных подробностях.