— Приехала «Скорая помощь», — прервал чей-то голос ее мысли.
Два санитара втолкнули в подвальное помещение передвижные носилки. Вслед за ними шел врач в оранжевом жилете и с чемоданчиком, на котором был изображен красный крест. Пия хотела встать, чтобы уступить место врачу, но Маркус Новак не отпускал ее руку.
— Пожалуйста… — прошептал он в отчаянии. — Пожалуйста… Элард… моя бабушка… — Он запнулся.
— Мои коллеги позаботятся о вас, — сказала Пия тихо. — Не беспокойтесь. Профессор Кальтензее больше не причинит вам зла, я вам это обещаю.
Кирххоф мягко высвободилась из тисков Новака и встала.
— У него повреждение печени, — проинформировала она врача, потом повернулась к своим коллегам, которые тем временем исследовали ящик: — Ну, и что вы нашли?
— Кроме всего прочего, эсэсовскую форму Оскара Швиндерке, — ответил Боденштайн. — Остальное посмотрим в комиссариате.
— Я все время чувствовала, что Элард Кальтензее — убийца, — сказала Пия шефу. — Он оставил Новака умирать в этой подвальной дыре, только чтобы себе не запачкать руки.
Они ехали назад в Хофхайм. В комиссариате ждала Катарина Эрманн, а в камерах сидели шестеро охранников.
— Кто был последним, кому звонил Новак? — спросил Боденштайн.
— Понятия не имею, мобильный телефон отключен. Нам надо запросить детализацию звонков.
— Почему же Кальтензее не отобрал у него мобильный телефон? Ведь он должен был предполагать, что Новак кому-то позвонит.
— Да, я тоже задавалась этим вопросом. Вероятно, он не предполагал, что мы сможем зафиксировать аппарат. — Пия вздрогнула, когда затрещал автомобильный телефон. — Или он вообще об этом не задумывался.
— Алло, — раздался в динамике женский голос. — Господин Боденштайн?
— Да. — Оливер растерянно посмотрел на Пию и пожал плечами. — Кто говорит?
— Сина. Я секретарь журнала «Уикенд».
— Ах, да. Чем обязан?
— Господин Риттер вчера вечером дал мне конверт, — сказала она. — Я должна была хранить его у себя. Но сейчас, когда он исчез, я подумала, что, может быть, для вас это важно. На нем, собственно, указано ваше имя.
— В самом деле? А где вы сейчас?
— Еще здесь, в офисе.
Боденштайн задумался.
— Я пошлю к вам за конвертом коллегу. Дождитесь его, пожалуйста.
Пия уже звонила по своему мобильнику и давала распоряжение Бенке, чтобы тот поехал в редакцию в Фехенхайм. Его яростные проклятья в связи с перспективой в это время ехать через весь город она пропустила мимо ушей.
— Да, это так, — кивнула Катарина Эрманн. — Мое издательство будет издавать биографию Веры Кальтензее. Я нашла идею Томаса грандиозной и поддержала его намерение.
— Вам известно, что вчера вечером он пропал?
Пия разглядывала сидящую напротив женщину. Катарина Эрманн было немного излишне красивой, чтобы это выглядело естественным. Ее лицо, лишенное мимики, свидетельствовало или об отсутствии сопереживаний, или о наличии большого количества ботокса.
— Мы с ним вчера вечером договаривались встретиться, — ответила она. — Когда он не пришел, я попыталась ему позвонить, но он не ответил. Потом его мобильник был отключен.
Это совпадало с показаниями Марлен Риттер.
— По какому поводу вы встречались в прошлую пятницу с Маркусом Новаком в Кёнигштайне? — спросил Боденштайн. — Жена Новака видела, как вы сели в машину ее мужа и уехали. У вас с ним какие-то отношения?
— Так быстро у меня это не происходит. — Катарину, казалось, это по-настоящему развеселило. — В тот день я видела его впервые в жизни. Он привез мне от Эларда дневники и прочие документы, о которых я его просила, и был столь любезен, что предложил подвезти меня, прежде чем встретиться с Томасом.
Пия и Боденштайн быстро переглянулись. Это была интересная новость! Вот каким образом Риттер получал информацию. Элард сам выдал свою мать.
— Дом, перед которым вы встречались с Новаком и в котором был найден труп Ватковяка, принадлежит вам, — сказала Пия. — Что вы об этом скажете?
— А что я должна об этом сказать? — Катарину, казалось, это не особенно смутило. — Это дом моих родителей, я уже несколько лет пытаюсь его продать. Маклер звонил мне в прошлую субботу и тоже устроил целый выговор. Как будто я знала, что Роберт решил именно там свести счеты с жизнью!
— Как Ватковяк проник в дом?
— Я полагаю, с помощью ключа, — ответила Эрманн, к удивлению Пии. — Я разрешила Роберту пользоваться домом, когда ему требовалось пристанище. Когда-то мы очень дружили — Роберт, Ютта и я. Мне его тогда было жаль.