– Полиция арестовала его. Но я не знаю, где он. Или где его яхта. (Крови на ладони не было.) Нам пришлось ее бросить.
Нападавший быстро повернул голову к верфи, сверкнув серьгами. В их сторону кто-то шел. Он перенес вес на одну ногу, как кикбоксер, и Виржини представилось, как он сейчас ударит ее ногой. Она сжалась в ожидании удара, но его, должно быть, спугнул приближающийся человек, потому что он развернулся и прыгнул на мотоцикл, которого она до этого не видела, – мотоцикл был спрятан между контейнерами. Взметнулся гравий, и человек исчез.
Виржини согнулась пополам, упершись ладонями в колени, и попыталась отдышаться. Все нормально, все в порядке. Ему нужен Витор, а не она. Она цела и невредима, отделалась небольшой шишкой на голове и порванной блузкой.
Через несколько секунд ей удалось выпрямиться. Она подобрала сумочку, всю в песке и пыли, отряхнула и повесила на плечо. Рынок отменяется. Нужно вернуться в гостевой дом, принять душ, смыть с себя прикосновения этого типа. Дом миссис Ли находился в другом направлении, на оживленной улице за складами. На подрагивающих ногах Виржини двинулась вперед. Навстречу ей кто-то шел. Человек в белом. Военно-морская форма. Тенгку. Виржини приободрилась. Ускорила шаг, миновала заросший сорняками участок, темный провал в стене складского здания.
Из провала высунулась рука и зажала ей рот. Последнее, что она увидела, прежде чем ее затащили в темноту, был бегущий Тенгку.
37
– Виржини!
Я добежал до склада, куда ее втащили, всего за несколько секунд, но дверь уже с лязгом захлопнулась. Это была тяжелая противопожарная дверь, сдвинуть ее с места невозможно.
Следовало позвонить в полицию, но это, разумеется, бессмысленно, учитывая коррумпированность начальника, да и пытаться привлечь людей из ВМФ – пустая трата времени, такие случаи вне юрисдикции военно-морских сил. Рассчитывать можно было только на себя.
Я обошел здание в поисках другого входа. Каждое окно с фасада и в переулке было забрано решетками на навесных замках, как и задняя дверь. Самым доступным местом выглядела погрузочная площадка со стороны фасада – никакой решетки, только навесной замок, – но требовалось что-то вроде лома. Я огляделся: обрывки цепей, мешки из-под риса. Ничего полезного.
Я кинулся обратно в переулок. Склад был высотой с трехэтажный жилой дом. С торца находился пожарный выход, закрытый строительными лесами, с опускающейся лестницей на уровне второго этажа. Она была выдвинута не полностью. Разбежавшись, я подпрыгнул и ухватился за перекладину. Вот уже во второй раз за последние несколько дней я порадовался, что мое смешанное происхождение одарило меня таким ростом. Но лестница не подалась, и я повис. Насколько я помнил, здание это простаивало без дела не меньше трех лет, а на соленом воздухе металл быстро ржавеет. Я начал раскачиваться, прекрасно сознавая, что гимнаст из меня никакой и я не сумею забросить свое тело на перекладину. От раскачивания посыпались хлопья ржавчины, лестница со скрежетом поползла вниз. Я разжал руки лишь после того, как она выдвинулась на всю длину. Когда я взобрался на площадку на уровне второго этажа, руки у меня все еще подрагивали от напряжения. Только тут я осознал, насколько безрассудно веду себя – ржавое железо у меня под ногами могло провалиться в любой момент. Тот еще из меня герой. К счастью, решетка выдержала.
На площадку выходили два окна. Как и нижние, они были зарешечены и заперты, стекла слишком грязные и мутные, чтобы что-то разглядеть. Зато в углу обнаружилась полноценная лестница, ведущая на следующий этаж, и я как можно тише взобрался по ней и оказался на самом верхнем уровне. Расклад тот же – два боковых окна, оба заперты. Внутрь не попасть. Но стекло отсутствовало. Я надавил на оконную решетку. В нос ударил запах старой смазки.
Внутри открывался головокружительный обрыв – до замусоренного бетона внизу. С потолка свисали цепи с крюками. На полу валялись пустые поддоны и каркасы сгнивших ящиков. У стены стоял бочонок. С этого ракурса я не видел склад целиком, но слышал голоса, хотя они почти заглушались моим тяжелым дыханием. Я заставил себя выровнять дыхание.
Внизу возникло движение, что-то мелькнуло – кого-то вытолкнули в самый центр. Виржини. Я вжал лицо в решетку. Виржини поскользнулась на чем-то навроде куска фанеры, чуть не потеряв равновесие, попятилась, выставив руки. В поле зрения появился человек. Мужчина, высокий, белый. Мне не требовалось знать его, чтобы понять – это Витор. И гадать, как ему удалось освободиться из-под стражи, тоже нужды не было.