– Можешь взломать замок?
В динамике рации треск помех.
– Нет, сэр.
Я смотрел, как Виржини взяла бутылку воды. Открутив крышку, поднесла горлышко к губам.
Я взглянул на верхний паспорт в своей руке, выданный на имя Виченте де Сузы, и спросил в рацию:
– А выломать дверь сможешь?
– Могу попробовать.
Должно быть, толкая дверь плечом, он держал палец на кнопке передачи, потому что из рации донесся глухой стук. Последовала пауза, затем еще один удар. Виржини перестала пить и прислушалась, держа бутылку у рта. При каждом ударе Умар кряхтел, все натужнее. Стуки стали громче и резче, и я понял, что он пытается выбить дверь ногой. Удар, еще удар – и вроде бы треск дерева. Раздался грохот, и все стихло.
– Мичман, как слышите меня? – спросил я. – Умар?
Лишь негромкое шуршание, отмечающее расстояние между нами. А потом рация снова ожила.
– Сэр, сэр! Здесь кто-то есть! Женщина!
Я похолодел. Виржини сказала, что на борту не было никого, кроме нее и ее мужа.
– Сэр, сэр! – Умар кричал в рацию. – Сэр! Здесь все в рвоте. – Хриплое дыхание. – Сэр, она не двигается! – Он выругался. – Сэр, сэр, что мне делать? Кожа у нее серая. Кажется, она мертва.
Наконец он прекратил передачу, и я смог заговорить. Выучка взяла свое.
– Умар, пощупай пульс. – Кровь прибоем шумела у меня в ушах.
– Сэр, ничего.
Слишком быстро.
– Попробуй еще раз, Умар. – Я намеренно медленно выговаривал слова. – Не торопись. Проверяй пульс у горла, а не на запястье.
Перерыв в связи был более длительным. Я не сводил взгляда с Виржини. Она сидела неподвижно, уставившись на рацию. Я по-прежнему считал, что она не понимает нас, но она же слышит напряжение в наших голосах.
– Сэр! Кажется, есть. Кажется, живая.
– Проверь еще раз, Умар. Убедись наверняка. – Прибой в ушах превратился в грохот.
Он вернулся через минуту:
– Да, сэр. Я точно чувствую пульс. Она жива.
Я сделал один вдох, один выдох. Скороговоркой выпалил распоряжения, а затем вызвал мостик и приказал двум членам экипажа спустить на воду второй тендер и помочь Умару перевезти эту женщину на «Патусан». После чего вызвал Юсуфа и велел ждать меня на погрузочной рампе.
Взгляд Виржини были прикован ко мне.
– Что происходит?
Как на это ответить? Я понятия не имел, что происходит. Неужели я позволил рассказу Виржини увлечь меня настолько, что я смешал с ее историей свои чувства, свои воспоминания о семье? Неужели на меня так повлияло легкое сходство этой женщины с моей женой, моей дочерью?
Но теперь все указывало на то, что она мне солгала. Два человека сейчас боролись за свою жизнь. А я стоял здесь, пока вокруг множился хаос. Пришло время действовать.
34
После ухода капитана Тенгку Виржини наполнила раковину и окунула в воду голову, надеясь, что холод взбодрит ее. Она открыла саднящие глаза и уставилась на скопление пузырьков на пробке, лицо в воде она держала, пока легкие не начали гореть. Ощущение было настолько похоже на то, что она чувствовала во время погружения с Витором, что она резко вскинула голову и яростно вдохнула. У отражения в зеркале были красные глаза, ввалившиеся щеки. Она отвернулась, взяла полотенце. Надо вернуться к Джейку и выяснить, что происходит.
Помощник капитана Тенгку принес медицинские штаны того же цвета, что и роба. Они были слишком длинные и слишком просторные. Виржини закатала штаны на талии и подвернула штанины. В этой униформе она не чувствовала себя самой собой. И сейчас это было к лучшему.
Она открыла дверь каюты, в коридоре никого не было. Куда идти? Тусклое освещение, шум двигателя. Сделала неуверенный шаг, металлическая решетка холодила босые ноги.
Виржини двинулась налево, мимо закрытых дверей и шкафчиков с надписями на малайском. Ни одного иллюминатора. Она не могла понять, в какой части корабля находится, сориентироваться, где нос, а где корма, не знала, день сейчас или ночь. Одна из дверей вдруг открылась, от звяканья ручки Виржини вздрогнула. В коридор вышел кто-то из людей Тенгку, и она вжалась в стену. Не заметив ее, человек повернул в другую сторону, а Виржини все стояла, сама не своя от страха. Она ведет себя нелепо. Эти мужчины не желают ей вреда. Ей просто нужно найти Джейка.
Дойдя до конца коридора, она поняла, где оказалась. Дверь в лазарет была закрыта, но в ней имелось маленькое круглое окошко, и Виржини, поднявшись на цыпочки, заглянула в него.
Джейк лежал на каталке, там же, где и вчера, когда она оставила его в лазарете. Глаза закрыты, лицо обмякло, и у нее замерло сердце, но затем она увидела ползущую кривую пульса на мониторе и перевела дух.