Правая голень…Урядник старается делать всё как можно быстрее: лишь бы не прилетел снаряд до того, как он будет готов.
Теперь боты: на них он тратит по секунде, в них лишь ногу сунуть, и замки срабатывают сами.
«… правый бот, левый бот… в норме, в норме». Компьютер всё зафиксировал, и теперь на левом мониторе всплывает надпись, на которую он редко обращает внимание:
«При необходимости возможна герметичность. Кислородный баллон — сто процентов».
Но пока в этом нет необходимости, теперь вентиляторы и компрессор работают на полную, и в шлем поступает чистый и даже не горячий воздух.
Снаряды больше не прилетают, но это ровным счётом ничего не значит. Он хватает с вешалки пояс-патронташ с офицерским пистолетом, накидывает пыльник, берёт свой потёртый от времени дробовик, на ходу захватывает сейф с документами со стола и у двери — свой ранец.
Урядник выходит из своего КП ровно тогда, когда в командный пункт прилетает очередной снаряд, и, хоть и ослабшая, взрывная волна вместе с песком и ломаным бетоном выталкивает его в траншею.
Он чуть заваливается на стенку, его присыпает грунтом, но тут же в наушниках урядник слышит голоса: крики, вопросы, приказы. Говорит сразу несколько людей, и во всей этой многоголосице он разбирает главную фразу: где командир?
И даже не поднявшись ещё со дна траншеи, он сразу, выкрутив микрофон, произносит ясно и чётко:
— Командир здесь! — и, конечно, половина голосов в эфире утихла. И он продолжает всё с той же так необходимой сейчас твёрдостью в голосе: — Всем соблюдать молчание, я иду от КП в сторону третьего узла, приказные — ко мне, радист — ко мне, заместитель — ко мне, дежурные на узлах — рапорты по ситуации, начинаем со второго номера… Второй узел, слышите меня?
— Так точно, дежурный казак Емелин. По узлу вёлся огонь, артиллерия, пять-шесть снарядов, били точно, но потерь нет…
— Принял, — говорит урядник, и продолжает: — Третий узел…
— Третий узел, дежурный казак Фоменко, у нас всё в порядке, сбили дрон противника.
И тут над траншеей, как раз на пути его следования, рвётся очередной снаряд. Он снова валится на дно окопа, и на него сыплются большие и маленькие комья сухого грунта. Но это не отрывает его от приёма рапортов.
— Четвёртый — принял; пятый, что у вас?
Пока он дошёл до третьего узла, который по сути находился в центре вверенного ему участка, все узлы отчитались… Кроме шестого узла и узла РЭБ.
— Шестой узел? Есть кто? Отвечайте, — требовал командир, но никто ему не ответил. У блиндажа третьего узла его уже ждали и радист Милевич со своей станцией за плечами, и приказные Величко и Самохин.
— Ну, что у вас? — спрашивает урядник, переходя на «близкую» связь, на СПВ,[1] — это чтобы подчинённые не слышали, о чём говорят командиры и противник не фиксировал место излучения электромагнитных волн. И первым ему отвечает приказной Самохин:
— Кладут плотно так, навскидку… Они нам за пятнадцать минут штук семьдесят уже накидали.
— Да, — подтверждает его слова приказной Величко, — прилетает с юга, по вспышкам засекал, километров, может, десять отсюда… И они точно семьдесят штук уже кинули.
— Семьдесят? — переспрашивает Аким. — Значит, работают три орудия минимум, — а потом интересуется. — А потери?
— У меня один, — отвечает Самохин. — Контузия. Ничего… Отдышится.
— У меня тоже один, — говорит Величко.
— Тяжёлый?
— Да нет… Помяло, когда блиндаж обвалился. А он был без брони. Сейчас её откапывает… Жить будет…
Снова прилетают снаряды. Два разрыва, один за другим, где-то в районе второго узла. Саблин не успел задать следующий вопрос, а Величко ему и говорит:
— Узел РЭБ завалило. Я отправил казаков раскапывать.
— РЭБ? — Аким напрягся. Эта новость пока что была самой неприятной.
— Ну да, они по нему сразу накидали штук десять, или больше.
— Вычислили, значит, наш РЭБ, — говорит Самохин.
— Они тут всё вычислили, — холодно говорит Саблин, вспомнив, как точно артиллеристы противника укладывали снаряды в его КП.
И теперь главным для них для всех был вопрос: работают ли узлы РЭБ на позициях или нет?
— Величко, — Саблин принимает решение, — давай разберись с РЭБом, работает он, нет? Откопай их блиндаж… Короче, выясни всё.
— Есть.
— Самохин, — продолжает Аким, — возьми казаков и добеги до шестого узла. Узнай, отчего Клюев на связь не выходит.
— Понял.
«Есть»… «Понял»… Если поначалу, когда он вывалился из своего блиндажа в центре позиции, Саблин немного волновался от непонимания того, что происходит, то теперь эти обычные слова от проверенных и закалённых бойцов вернули Акима в его обычное боевое состояние, состояние холодного напряжения. И сейчас к нему начало приходить понимание того, что происходит вокруг.