— Чего ты мне это рассказываешь? — бурчит взводный. — Я с тобой их и считал, ты остальные мне найди.
— Да где искать-то? — недоумевает Каштенков.
— Не знаю; на кухню сходи, в моечную, под кроватями погляди, должны быть эти мины, — Саблин хоть и особо не хочет, но тянет из солдатского портсигара сигарету и ей тычет в планшет, — нет мин на карте. Нет, понимаешь? Придут наши сменщики через три недели, пойдут куда и подорвутся на наших же минах.
— Ну так не мы же их расставили, — упрямится Каштенков. Кому охота сейчас таскаться по траншеям между постами по такой жаре. Конечно, тут, в кондиционируемом командном пункте, сидеть-то с планшетом в руках поприятнее будет. — Мы поставили только четыре мины, за камнями у первого поста, остальные все ставили до нас. Мы свои поставленные на карте указали.
— Саня, — Аким уже начинает закипать. «Вот так иметь товарища в подчинённых». — Ты давай, это… не беси меня. Иди ищи мины. Пройдись по блиндажам. Опроси казаков, может у кого на ИОТах[1] ящики из-под мин под ногами стоят. Проверь их.
Это было обычное дело; на ИОТах часто, чтобы не делать лишнюю ступеньку в некрепком грунте, казаки ставили на огневой позиции ящик из-под патронов или гранат. Может, кто-то так же поставил ящик с минами, и так он там и остался.
— Ладно, — наконец соглашается младший урядник Каштенков, — пойду ещё раз всё посмотрю, вдруг и правда у какого-то раззявы под кроватью стоит.
Он уходит и собирается: надевает пыльник, берёт винтовку, ранец не берёт и, даже не накинув шлема, выходит из командирской.
Саблин бросает сигарету на стол перед собой и снова берёт в руки свой офицерский блокнот, вбивает пароль — и прежде чем блокнот успевает загрузиться, на пороге его помещения появляется молодой казак Милевич. С планшетом связи в руках. Он останавливается в проходе.
— Господин урядник, шифровка из «сотни».
— И что там? — спрашивает урядник и протягивает руку.
— Да ничего, — отвечает казак-первогодок, — как обычно, транспорт к ночи будет, — он отдаёт планшет командиру.
Так и есть, ему сообщает подсотенный, чтобы к десяти часам ночи он обеспечил безопасность и встречу транспорта в условленном месте. В нем будет провиант, вода, топливо для генераторов, сменные фильтры для помывочной, может, что из боеприпасов, ну и, конечно же, ящики с хладогеном. Всё как обычно. Саблин вводит свой персональный код офицера, нажимает кнопку «Сообщение принял» и отдаёт планшет молодому связисту.
Казак уходит, а урядник остаётся один на один со своим рапортом, у него ещё есть время. Рапорт нужно отправить в «сотню» до полуночи. Аким ещё надеется, что Каштенков найдёт мины. Но эта ещё та надежда.
Каштенков вернулся через полчаса или минут через сорок, встал в дверях и, откинув шлем на спину, сказал:
— Нет нигде этих мин, Аким, — и добавил потом, словно извиняясь: — Посчитали мы их неправильно. Не нужно было подписывать акт приёмки у третьего взвода.
«… мы их неправильно».
«Мы…». Сашка-то как раз боеприпасы не считал, он другим занимался. Всё считал сам Саблин вместе с урядником третьего взвода Самариным.
«Зараза этот Самарин… Объегорил… Повесил недостачу».
Теперь-то Акиму это было ясно. И он решил закончить рапорт, но указать в нём всё как было. Мол, так и так, принял, подписал, но по факту двух ящиков мин не хватает. Будь что будет. Пусть подсотенный сам разбирается. Ну, или забудет про эти мины. Саблин закончил рапорт, перечитал его в последний раз, позвал радиста и отправил сообщение в «сотню».
Поужинали, и сразу после вечернего заряда он надел броню и вышел пройтись по траншеям — посмотреть, не сильно ли завалило их песком. Заряд был недолгий, песка, конечно, нанесло, но немного. Казаки и сами учёные люди, всё знающие. Они понимают, если сегодня траншеи не почистить, завтра и послезавтра, то потом и прятаться от тяжёлых снарядов противника уже негде будет. Люди без его приказов сами вышли очищать ходы сообщения и ИОТы. Впрочем, это было делом недолгим, десять минут, иногда пятнадцать — и всё. В его втором взводе вместе с ним и его заместителем младшим урядником Каштенковым — двадцать два человека; ещё четверо казаков сейчас на постах, в наблюдателях, ещё двое — это один из двух связистов и один из двух операторов РЭБ-станции, эти двое, считай, на круглосуточном посту.
Все остальные, взяв лопаты, идут убирать песок, а всех траншей, окопов и ходов сообщений на вверенном ему узле обороны под номером «десять шестьдесят один» меньше трех километров, так что казаки справляются довольно быстро.
Проходя мимо работающих казаков, он замечает у одного из них на плече номер «тридцать три» и обращается к нему: