Всё тут было продумано, и засовы, и рычаг, чтобы двери открыть, и цепи, чтобы подтянуть створки ворот обратно. Делали заставу умные люди, только не предполагали, что всё это забросят, а железо станет ржаветь. В общем, ему пришлось побегать и приложить усилия, прежде чем он смог отворить всего одну часть ворот.
Но ничего, лодка легко вошла и в то, что отворилось.
— Стапель! — сразу обрадовался Ряжкин. — Вот повезло.
— Вась… Эти когда подойдут? — первым делом спросил Аким.
— Тысяча двести метров до нас было, — сообщил радист. — В общем, нужно готовиться, идут.
И пока Саблин закрывал створку ворот и запирал их, Василий уже вылез на пирс и взобрался на лебёдку, чем-то там погремел, и потом сказал:
— Мотор вроде цел. Проводка… Хрен её знает… Надо генератор поискать, но тут есть и ручной ключ. Денис, лезь сюда, трос размотаем, а потом затянем лодку…
У них было чем заняться, а Саблин, заперев ворота, пошёл в соседнее помещение. Нужно было найти генератор, да и осмотреться.
Дед говорил, что тут можно «отдышаться», поспать без брони или КХЗ и под кондиционером. Но это было раньше. Да, когда-то это было надёжным и комфортным местом, тут и окна были закрытые, с надёжными бронеставнями с прорезями, ещё удобные бойницы по периметру. Свет пробивался из многих щелей. Бойницы и окна были герметичны… когда-то… Уплотнители давно высохли, а одно окно было просто разбито, теперь красная пыль лежала здесь на всём, а он так надеялся покурить… Нет, не получится. В КХЗ, чуть отодвигая респиратор, можно курить, затянулся и снова под маску спрятался, но в броне для этого нужно полностью открыть забрало. Нет, он потерпит, рисковать с пыльцой нельзя. В конце большой комнаты нашёл мощную дверь на север, и тут же находился распредщит и под ним генератор. Генератор был хороший… Когда-то. Теперь же Аким даже не стал пытаться его заводить. Потянул слегка за шнур стартера… И просто сказал товарищам:
— Лодку вручную тащите. Генератор… его перебирать нужно.
— Да мы уже поняли, — сообщил ему Василий, — тянем.
Старый генератор… Таких сейчас не делают, в нём кило пять чистой меди. Снять, так денег получить можно немало. Но курочить общественное добро, Саблин, конечно, не стал бы, может, найдётся ещё кто и починит его. Он пошёл поглядеть второе помещение. Это была комната отдыха. Двухъярусные кровати, кухонька… Целый склад канистр. Канистры для воды, для топлива. Все пустые. Зато есть компрессор, из рыбы масло давить, набор снастей, простенький опреснитель. И старинный, по консистенции больше похожий на кусок бетона, брикет кукурузного крахмала на пару килограммов в плотной, герметичной упаковке. В общем, попади сюда человек болотный, с голода и жажды не помер бы. Недельку бы точно продержался.
Оружейка в углу… Патронов нет. Тут же была ещё одна дверь на выход. Аким подвёл камеру шлема к бойнице — за дверью начинались заросли акации, тут она была крепкая, чёрные шипы по пять сантиметров. А справа от акации уже вода, из неё тянется рогоз. Место было неуютное, но чтобы принять бой, подходило.
«Как сказал дедок — отдышаться».
И тут он слышит голос Ряжкина:
— Аким, слышишь?
— Чего?
— У тебя там лучше должно быть слышно; едут, кажись.
Прапорщик подходит к тому окну, что разбито, и внешние микрофоны «выкручивает» на максимум: так и есть… Мотор. Это агрегат пришлых, только он не визжит, как другие, этот натужно ревёт. Мотор держат на максимальных оборотах, не берегут его, а лодка перегружена, вот и звук такой.
«Лишь бы пулемёта на ней не было». Прапорщик ещё раз поглядывает на бетонные стены их убежища. Не очень-то они и толстые для пулемётной пули.
— Да, едут, — говорит Саблин. — Вы лодку вытащили?
— Почти, ещё малость подтянем, и под неё подлезть будет можно, — рапортует Калмыков.
У него повреждена «голень», он малоподвижен, и поэтому Саблин спрашивает:
— Денис, с ремнабром разберёшься?
— Да уж как-нибудь, — заверяет Акима товарищ. — Авось не впервой.
— Занимайся; а ты, Вась, как лодку дотащите, давай сюда.
— Есть, — отвечает радист.
Конечно, любой болотный человек знает, как паять пробоину в лодке, но лодка не Калмыкова, лодка другая, поэтому он уточняет:
— Аким?
— Ну?