- Что вы здесь делаете? - наконец спросил я.
Она начала теребить свой плащ и ничего не ответила.
- Что вы помните из того, что было этой ночью?
На этот раз она ответила. В ее глазах загорелись хитрые лисьи искорки.
- Помню? О чем? Этой ночью я была больна. Я была дома. - Она произнесла это осторожно, горловым голосом, так что я едва услышал ее.
- Как бы не так! Черта с два вы были!
Глаза ее блеснули, но тут же погасли.
- Прежде чем я забрал вас домой, вы были здесь. Сидели в этом кресле, - я показал ей, - на оранжевой шали. И вы хорошо помните это.
Медленный румянец заливал ей шею. Я удивился. Она еще могла краснеть. Что-то вроде проблеска добродетели. Она сосредоточенно грызла палец.
- Вы... были там... - прошептала она наконец.
- Я. Как много вы запомнили?
- Вы из полиции? - неуверенно спросила она.
- Нет. Я друг вашего отца.
- Вы не полицейский?
- Нет.
Она издала легкий вздох облегчения.
- Чего вы хотите?
- Кто его убил?
Плечи ее задрожали, но лицо осталось неподвижным. Она спросила:
- Кто еще... знает?
- Про Гейгера? Не знаю. Во всяком случае не полиция, иначе она бы уже хозяйничала здесь. Может, Джо Броуди.
Это был выстрел наугад, но он попал в цель. Она заскулила.
- Джо Броуди? Его?
Мы оба замолчали. Я курил сигарету, а она грызла палец.
- Ради бога, не стройте из себя такую умную, - сказал я. - Это похоже на сцену из плохого старомодного романа. Его застрелил Броуди?
- Застрелил? Кого?
- Боже праведный! - сказал я.
Она обиделась на меня. Ее подбородок слегка опустился.
- Да, - сказала она торжественно. - Это сделал Джо.
- Зачем?
- Этого я не знаю, - она тряхнула головой, словно пытаясь убедить саму себя, что не знает.
- Вы часто встречались с ним в последнее время?
Ее руки, наконец, потихоньку заскользили вниз и сплелись там в маленький узелок.
- Раз или два. Я его ненавижу.
- Значит, вы знаете, где он живет?
- Да.
- И вы уже ничуть не любите его?
- Я ненавижу его!
- Значит, вы были бы рады, если бы он оказался замешан во все это?
Снова я увидел в ее глазах пустоту. Слишком быстро один за другим следовали вопросы. Но слишком трудно было задавать их еще медленнее.
- Вы могли бы заявить полиции, что его застрелил Джо Броуди? пытался я прозондировать ее.
На ее лице вдруг появился панический страх.
- Естественно, если я смогу уничтожить те снимки в костюме Евы, успокаивающе добавил я.
Она хихикнула. Я почувствовал себя неловко. Если бы она кричала или плакала, или упала бы на пол в глубоком обмороке, все было бы в порядке. Но она просто захихикала. Все это вдруг показалось ей смешным. Она позволила сфотографировать себя в позе Изиды, кто-то свистнул пленку, кто-то у ее ног застрелил Гейгера, она была пьяна более, чем все участники съезда бывших ветеранов вместе взятые, и все это дело вдруг показалось ей забавной шуткой. Она смеялась. Смех становился все громче и все больше наполнял помещение, словно назойливое царапанье крыс за панелями. Она начинала впадать в истерику. Я соскочил со стола, подошел к ней и дал ей пощечину.
- Совсем как в прошлую ночь, - сказал я. - Забавная из нас пара. Рейли и Стернвуд, два Пьеро, пытающихся одурачить друг друга.
Смех смолк, но пощечина не произвела на нее впечатления большего, чем те, прошлой ночью. Вероятно, все ее друзья и любовники вынуждены были рано или поздно давать ей пощечины. Я прекрасно понимал их.
Я снова сел на стол.
- Вас зовут не Рейли, - серьезно произнесла она. - Выс зовут Филипп Марлоу. Вы частный детектив. Мне сказала об этом Вив. Она показала мне вашу визитку. - Она погладила щеку, по которой я ее ударил, и улыбнулась мне так, будто мое общество было для нее необычайно приятно.
- Кое-что вы помните, - начал я, - раз вернулись в этот дом, чтобы найти пленку. Вы не могли попасть внутрь, не так ли?
Ее подбородок начал дрожать. Она пыталась улыбнуться, не сводя с меня глаз. Меня призывали ступить на военную тропу. Я должен был крикнуть "Йии-а-ахх!" и потребовать, чтобы она уехала со мной в Юму и вышла за меня.
- Пленка исчезла, - пояснил я. - Я искал ее вчера ночью, прежде чем отвезти вас домой. Вероятно, ее забрал Броуди. Надеюсь, вы не обманули меня, рассказывая о Броуди?
Она усердно замотала головой.
- Я просто проверяю вас, - сказал я. - Не думайте обо всем этом. Не говорите ни одной живой душе, где вы были в последнюю ночь и сейчас. Пожалуйста, не говорите этого даже Вивиан. Забудьте о том, что были здесь. Предоставьте все Рейли.
- Но ведь вас зовут не... - начала она, но вдруг замолчала, энергично кивая, словно соглашаясь с тем, что я сказал, или с тем, что подумала в эту минуту сама. Глаза ее сузились и потемнели, как эмаль на подносе в дешевом баре. В голову ей пришла идея.
- К сожалению, мне надо идти домой, - произнесла она таким тоном, будто мы с ней ходили на чай.
- Ну конечно.
Я не пошевельнулся. Она окинула меня обольщающим взглядом и подошла к двери. Ее рука уже была на дверной ручке, когда вдруг послышался шум мотора приближавшегося автомобиля. Она вопросительно посмотрела на меня. Я пожал плечами. Автомобиль остановился перед домом. Страх исказил ее лицо. Послышались чьи-то шаги, а спустя минуту раздался звонок. Кармен глядела на меня через плечо, ее рука все еще судорожно сжимала дверную ручку. Она выглядела почти смешно в этом страхе. Звонок звонил беспрерывно. Потом он внезапно смолк и стало слышно, как кто-то вставляет в замок ключ. Кармен отскочила от двери и застыла на месте. Дверь широко распахнулась. В холл поспешно вошел какой-то мужчина и, увидев нас, замер. Но смотрел он на нас спокойно, вполне владея собой.
13
Это был серый мужчина. Все в нем было серое, кроме начищенных черных туфлей и двух розовых бриллиантов, приколотых к серому шелковому галстуку. На нем была серая рубашка и серый, отлично скроенный костюм из мягкой фланели. Увидев Кармен, он снял с головы серую шляпу. Волосы у него тоже были серые, тонкие и мягкие, рассыпающиеся. Густые серые брови придавали ему какой-то неопределенный спортивный вид. У него был остро очерченный подбородок, орлиный нос, серые умные глаза, глядящие как бы искоса из-за косо опущенных верхних век.