Выбрать главу

- Будьте осторожны, - сказал я. - В нем пять патронов. Я пойду поставлю банку в отверстие колеса. Видите, вон там? - я показал рукой. Она восторженно кивнула. - Это примерно десять метров. Не начинайте стрелять, пока я не вернусь, хорошо?

- Хорошо, - захихикала она.

Обойдя грязь, я поставил банку в отверстие большого колеса. Это была отличная мишень. Если Кармен не попадет в банку, что было более чем вероятно, то попадет в колесо. Маленькая пуля расплющится об него. Но возможно она не попадет даже в колесо.

Я повернулся и пошел назад к Кармен. Когда я уже был на расстоянии трех метров от нее, у края грязного места, она вдруг оскалила на меня свои маленькие острые зубки, подняла револьвер и зашипела.

Я застыл на месте, чувствуя спиной неподвижную вонючую топь.

- Стой спокойно, ты паршивый сукин сын.

Револьвер был направлен мне в грудь. Она уверенно держала его и шипела все громче. Лицо ее снова стало напоминать маску из слоновой кости. Внезапно постаревшая, отталкивающая, она стала похожа на звереныша, к тому же не очень симпатичного звереныша.

Я засмеялся ей в лицо и сделал несколько шагов в ее сторону. Мне было видно, как ее маленький палец нажимает на курок с такой силой, что весь побелел. Я находился едва ли в двух метрах от нее, когда она начала стрелять.

Выстрелы звучали довольно громко, без эха - прерывистый треск при ярком солнечном свете. Пламени, вырывающегося из ствола, не было видно. Я остановился и улыбнулся ей.

Она сделала два выстрела, один за другим. Не думаю, что хотя бы один из них был неверным. Она израсходовала четыре патрона, остался еще один. Я подскочил к ней.

Мне не хотелось последний выстрел получить в лицо и я повернулся к ней боком и наклонил голову. Она была совершенно спокойна и, старательно целясь, выстрелила последний раз. Я ощутил легкое тепло и запах сгоревшего пороха.

Выпрямившись, я произнес:

- Боже, ну и хитрая же вы!

Ее рука, державшая разряженный револьвер, вдруг задрожала и выронила оружие. Губы у нее тоже задрожали, лицо совершенно изменилось. Она повернула голову влево, на губах показалась пена, дыхание сделалось свистящим. Она закачалась.

Я подхватил ее в момент падения. Она была без сознания. Я обеими руками разжал ей зубы и втиснул между ними свернутый платочек. Мне пришлось применить для этого всю свою силу. Я взял ее на руки и перенес в машину. Потом вернулся за револьвером, поднял его и положил в карман. Сел за руль, развернулся и поехал вверх по холму, по той же разбитой дороге, по которой мы приехали сюда.

Кармен, беспомощно скорчившись, лежала на сиденьи в углу машины. Мы были на полдороге к дому, когда она зашевелилась и вдруг открыла глаза, расширившиеся и дикие.

- Что случилось? - просипела она.

- Ничего. Почему вы спрашиваете?

- Ох, что-то должно было случиться, - захихикала она. - Ведь я же обмочилась.

- С такими, как вы, это иногда случается, - сказал я.

Она вдруг внимательно и затравленно посмотрела на меня и застонала.

32

Горничная с лошадиным лицом и мягким взглядом провела меня в большую комнату на втором этаже, где с окон экстравагантными складками свисали шторы цвета слоновой кости, а пол покрывал белый ковер. Будуар кинозвезды, соблазнительный и чарующий, и неестественный, как деревянная нога. Пока что в нем не было никого. Дверь закрылась за мной тихо и мягко, как в больнице. Возле тахты стоял столик на колесиках, с серебряной оковкой. В чашке из-под кофе находился пепел от сигареты. Я сел.

Ждать пришлось довольно долго. Наконец открылась дверь и появилась Вивиан. На ней был светло-серый утренний костюм, украшенный белым мехом. Она подошла ко мне длинными бесшумными шагами и присела на краешек тахты. В уголке ее рта торчала сигарета. Ногти на руках у Вивиан были покрашены в медно-красный цвет с белыми полумесяцами у основания.

- Итак вы все же грубый тип, - сказала она, спокойно глядя на меня. Бесчувственный, необыкновенно грубый тип. Этой ночью вы убили человека. Не спрашивайте, откуда я это знаю. А теперь вы пришли сюда и напугали мою сестренку так, что с ней случился приступ.

Я молча смотрел на нее. Было заметно, что она забеспокоилась. Пересела с тахты в кресло и откинула голову на белую подушку, лежавшую на его спинке. Выпустила изо рта бледно-серый дымок и наблюдала за тем, как он поднимался к потолку, расплывался в размытые полоски, еще видимые некоторое время в воздухе и бледнеющие все больше, чтобы наконец исчезнуть совсем. Постепенно опустила глаза и бросила на меня холодный острый взгляд.

- Не понимаю я вас, - продолжала она. - Теперь я благодарна судьбе, что предыдущей ночью по крайней мере один из нас не потерял головы. Достаточно, что когда-то я вышла за контрабандиста спиртным... Может вы, ради бога, наконец скажете что-нибудь?

- Как она себя чувствует? - спросил я.

- Ах, думаю, уже хорошо. Сразу уснула. Что вы с ней сделали?

- Собственно, ничего. Я встретил ее в саду, выходя от вашего отца и подошел к ней, поскольку хотел вернуть то, что ей принадлежало. Маленький револьвер, который ей подарил когда-то Тэйлор Оуэн. Он был у нее с собой в тот вечер, когда застрелили Броуди, и как раз тогда я отобрал его у нее. Я не говорил об этом никому, так что вы можете об этом и не знать.

Большие черные стернвудовские глаза расширились и погасли. Теперь она в свою очередь смотрела на меня молча.

- Она была счастлива, что получила назад свой револьверчик. Умоляла меня, чтобы я научил ее стрелять. Хотела показать мне старые нефтяные скважины на склоне горы, принесшие вашей семье деньги. Мы поехали туда. Оказалось, что это заброшенное место с отвратительными тухлыми болотинами, полное ржавого лома и бездействующих насосов. Мне кажется вы там уже когда-то были. Это действительно жуткая местность.

- Да. Действительно. - Ее голос был теперь тихим, почти неслышным.

- Мы высадились из машины и я поставил банку, чтобы ей было во что стрелять. Тогда и произошло, нечто похожее на приступ эпилепсии.

- Да, - произнесла она тем же голосом. - С ней это иногда бывает. Это все, что вы хотели мне рассказать?

- Мне кажется, это вы все еще не хотите сказать мне, что такое знает о вас Эдди Маз.