Наконец я встал и устроил Сэму временные похороны какие мог - отволок его тело в ближайшую анабиозную камеру и начертал лучом бластера на двери эпитафию: "СЭМ".
Теперь поищем остальных. Я вновь сел за баранку и, сориентировавшись, развернул "танк" в сторону центральной сферы.
Бесшумно заскользил по пустынным коридорам. Правда, я сделал одну остановку. Некое обстоятельство смутно тревожило меня, но только сейчас я осознал, какое именно. Отыскав еще одну анабиозную камеру, я пристально осмотрел ее, после чего возобновил путешествие к центру Комплекса. Меня тошнило.
Дверь в сферический зал была достаточно широка, чтобы не прожигать дорогу. И слава Богу, так как в тот момент я был вполне способен со зла взорвать любое препятствие. Будто не было довольно бессмысленных разрушений.
В зале тоже никого не было видно, так что я слетел на дно и неспешно опустился между двумя "стеблями". Набрав в грудь воздуха, отворил дверцу.
Точнее, приоткрыл самую чуточку, памятуя стрелковые способности Зелдона и начисто забыв, что ему больше не из чего стрелять. Короче, я заорал сквозь щель:
- Это я - Бен! Я сейчас вылечу, так что успокойтесь и сидите смирно!
Распахнув дверцу настежь, я соскочил на пол. И только теперь вновь ощутил боль в обожженной руке, но стерпеть еще можно было.
- Вам же говорят, это я! - заорал я изо всех сил. - Сэма здесь нет! Он меня под прицелом не держит! Он умер! - Захлопнув дверцу "танка", я показал мой бластер.
Откуда-то сверху донесся топот бегущих ног. "Бен!" - раздался голос Кейт.
С других сторон подали голоса остальные. Скоро я увидел всех своих спутников, выходящих из четырех разных укрытий. Кейт. Профессор. Руммель. И Зелдон.
У Кейт еще хватило сил, чтобы побежать навстречу мне:
- С тобой все в порядке?
- Да, по большей части.
- Это еще что значит?
- Расскажу. - Я замолчал, так как приближались остальные трое.
- Как ты сумел удрать от машины-ищейки Зелдон? - окликнул я.
- Я не удирал.
И действительно, она тащилась за ним, деловито преодолевая ступеньки.
- Очевидно, она изначально не намеревалась причинять нам вред, пояснил Зелдон. - Видимо, ее функция - сопровождать гостей для наблюдения за их действиями. Однако она подчинена суровой дисциплине, если для выполнения своей миссии прорубает стены.
- Чрезвычайно рад вас видеть, - проговорил профессор. - Теперь мы наконец можем отсюда выбраться.
- Придется немного повременить, - ответил я.
- Это почему же, позвольте спросить?
- Потому, - объявил я, направив бластер в грудь Зелдона, - что иногда мне кажется, что мой интеллектуальный уровень намного ниже нуля. Потому что наш друг Зелдон желает кое-что сообщить всей честной компании. Правда, Зелдон?
II. Чистосердечное признание облегчает душу
- Бен! - воскликнула Кейт таким голосом, точно подозревала меня в сумасшествии.
- Это еще что за новости? - вскричал Руммель.
- Ну, Зелдон? - настаивал я.
- О чем я, по вашему мнению, должен вам рассказать? Все мы крайне утомлены...
- Особенно ты, Зелдон. Тебе здорово пришлось потрудиться в последние минуты, верно?
- Не понимаю, о чем ты говоришь.
- Я говорю о системе жизнеобеспечения! - Зелдон растерянно застыл, и только тут я заметил, как громко ору. Я вновь обратился к Зелдону, стараясь сохранять хладнокровие:
- Я говорю о механизмах жизнеобеспечения анабиозных камер, которые поддерживали жизнь во всех этих вомперийцах.
- Поддерживали? - переспросила Кейт. - А сей...
- Немедленно расскажи мне об этом, или, Зелдон, на моей совести будет еще одно бессмысленное убийство. Конечно, тебе будет уже все равно, так как тебя-то я и убью.
- Бен, вашим рассуждениям недостает логики, - вмешался профессор.
- Да что вы, логики хоть отбавляй. Я впервые начал мыслить логично с тех пор, как мы тут гуляет. Почему это Зелдон ориентируется тут, точно у себя дома? Почему это, изменив своим принципам на двести процентов, Зелдон не вызвался разобраться с машиной-ищейкой в первую нашу с ней встречу? Зато во второй раз передумал. Кто привел нас прямо в зал управления? Почему я должен задавать все эти вопросы?
В зале надолго воцарилось безмолвие.
- Тянешь с ответом, Зелдон? Ну что ж, тебе будет еще больнее, чем мне.
Раздался голос профессора:
- Бен, ты, возможно, делаешь слишком смелые...
На сей раз ему не дал договорить Зелдон:
- Бен, если я скажу тебе то, что ты хочешь знать, ты пообещаешь меня убить?
- Что-о?
- Я не оговорился. Я знаю, что я сказал. И я знаю, что я сделал. Зелдон неуклюже опустился на пол, поднял на меня глаза: - Я только что обрек на смерть примерно десять миллионов своих собственных соплеменников.
- Зелдон, еще не поздно! Поверни процесс вспять! - Теперь диалог шел только между мной и Зелдоном. Остальные потрясенно молчали.
- Не могу. Повреждения не удастся устранить вовремя.
Теперь и я от потрясения лишился дара речи. Наконец я сказал: Зелдон, пожалуйста, скажи мне правду. Мы действительно не успеем их спасти?
- Я больше не буду вам лгать. Их время истекло. Наконец-то истекло.
- Насколько я понимаю, ты знал об этом заведении еще прежде, чем мы вошли внутрь?
- Нет. То есть я знал, что такие заведения существуют. Но мне не было известно, что прячется в холме.
- Такие заведения... - проговорил я. - Такие же звездолеты, значит?
- Звездолет! - воскликнула Кейт. - Ты утверждаешь, что это звездолет?
- Он прав, - пробасил Зелдон. - Это действительно звездолет. Один из трех, что были построены давным-давным-давно.
- Расскажи нам, Зелдон. Расскажи, как это вомперийцы ухитрились убедить другие расы в своем безразличии к прошлому, а сами, выходит, интересуются им даже больше землян.
- Я и мои сородичи испытываем глубочайший стыд при мысли об этом.
- Я так понимаю: ты имеешь в виду прошлое, а не тот факт, что ты только что убил десять миллионов человек.
- Да, - заморгал Зелдон своими огромными глазами. - Давнымдавно, много тысячелетий назад, мой народ постигла эпидемия. Эпидемия болезни, которая разъедала души. Некоторые мои сородичи возгорелись слепой жаждой власти. Может быть, тут уместнее не слово "жажда", а слово "любовь". Или любое другое, которое означает абсолютную одержимость чем-либо, когда люди видят лишь его хорошие стороны, в упор не замечая недостатков.
Вначале мы не обращали на них внимания. Эта группа культивировала в себе некий оптимизм, чувство национальной гордости, доселе неведомое нашему народу ощущение самоценности. Некоторые считали эти черты благими. Другие безвредными. И эпидемия распространялась.
Она распространялась от столетия к столетию, пока группа зараженных не сосредоточила в своих руках такую власть, что поработила всех остальных. Также ее члены преисполнились ненависти.
Вомперийцы стремились стать сильнее всех в нашей части Вселенной. Вначале они интригами вымогали милости у других народов, но со временем взяли за обычай насильно забирать все, что хотели, все больше и больше пренебрегая нуждами покоренных. Как дикие звери впадают в безумие от вкуса крови, так и они становились все ненасытнее и ненасытнее, пока у них не осталось ни друзей, ни союзников.
Разумеется, ни в тех, ни в других они не нуждались. Им нужна была власть. Их средства ведения войны все совершенствовались в силе и мощи, пока они не превзошли всех противников. И наконец они зашли слишком далеко. Слишком далеко, с точки зрения своих врагов. Слишком далеко, на взгляд нас - наблюдателей. Они дотла уничтожили две населенные планеты за время, которого не хватило бы на обеденный перерыв во время переговоров.