«Хорошо», — только и успел подумать недавний узник. В следующую секунду к нему обратился офицер.
Завидфолуши попытался возразить, но пограничник что-то резко ему ответил, и освободитель сник. Офицер снова обратился к Мите.
«Нехорошо», — расстроился Волокотин. Однако делать нечего, пришлось вспомнить ещё кое-какие словечки, что он слышал от племянницы.
— Синьор, уно сервеза фрие, пор фавор! — сказал Митя и широко улыбнулся.
— What?! — обалдел пограничник и посмотрел на Завидфолуши.
— Не is my husband. He is a mathematician, he is crazy, — пожал плечами тот.
Митя понял, что идёт верным путём, и наизусть оттарабанил английский стишок, который слышал от кузнеца:
— Иф ю вонт ту фак фо фанни, фак ё сэлф энд сейв ё мани, иф ю вонт ту хэвэ сэкс, фак май дог, хиз нэйм из рэкс!
— Go! — махнул рукой внезапно позеленевший пограничник. — Fuck off!
И минуту спустя Завидфолуши с Митей мчали по штату Калифорния, славного своим кино и губернатором.
— А ты молодец, — рассмеялся Завидфолуши, — за словом в карман не лезешь. Долго язык учил?
— Я вообще языков не знаю. Освободитель заржал:
— Так ты даже не понял, что сказал этому янки?
— А что?
— Сначала ты попросил у него одно холодное пиво, а потом посоветовал заняться сексом сначала с собой, а потом — с твоей собакой.
Остатки Митиных кудрей едва не выпрямились.
— И он нас отпустил?
— Конечно. Ведь я ему сказал, что ты псих и мой муж.
— Останови! — заорал Волокотин. Завидфолуши послушно притормозил.
— Ты гомосек, что ли? — Митя опасливо прижался к двери.
— Нет, — ответил Завидфолуши.
— А зачем так сказал?
— Чтобы пропустили. Не любят тут пидарасов, но говорить об этом не рекомендуется — политкорректность.
— А что, они тут все — политики?
— Кто?
— Ну, пидарасы… Завидфолуши снова рассмеялся:
— Нет. Не все пидарасы — политики… Однако, подумав, добавил:
— Но все политики — пидарасы.
Тут Митя успокоился, уселся удобнее и велел:
— В Лас-Вегас!
Освободитель обалдело посмотрел на Митю:
— Откуда ты знаешь?
— Что я знаю?
— Про Вегас?
— Так я туда и собирался…
— С ума сойти, — Завидфолуши завёл машину. — Ну, тогда слушай…
16
…В пятницу, как и договаривались, Трофимыч пришёл в цех.
На повестке дня стоял один вопрос — как переправить деньги в Штаты и как потом обменять. Трофимыч объяснил, что перевезти два чемодана долларов через границу сложно. Американцы редко используют даже пятисотенные банкноты, самая крупная купюра в бумажнике среднего янки — с портретом Бенджамина Франклина. Велика вероятность, что у такого количества тысячных купюр будут смотреть номера и проверять по базе данных, тут и выяснится, что эти деньги в природе не могут существовать, так как и России тоже не существуют. Проще обезналичить доллары в Мексике, положить на счёт, произвести трансфер в штатовский банк, и тогда…
— Не получится положить на счёт. У нас документов нету, — сказал Оскар.
— Давайте на меня оформим, — предложил Георгий.
Тут коллектив на какое-то время скис Жаба душила всех — от кузнеца до Бена. Даже бугор, который тоже потихоньку стал примазываться к американской мечте, недовольно хмыкнул и ушёл с кухни.
— А если кинешь? — спросил Игорь.
— А как я тогда вернусь? — удивился Трофимыч.
— Да я с такими бабками и возвращаться бы не стал, — ответил сварщик.
Завидфолуши обиделся, но Оскар сказал:
— Трофимыч, не ссы, мы верим в тебя, — и с укоризной посмотрел на Игоря.
— А потом что? — спросил Вовка.
Потом нужно было получить гринкарту, американское гражданство. Ну, это довольно просто — через местное консульство. Делаешь вливание в американскую экономику, тысяч этак пять баксов, — и ты янки.
— Сделаем пятьдесят, чтоб наверняка, — сказал кузнец.
— Тогда уж вообще миллион, — рассердился Игорь. — Денег-то не мерено!
— Опять чужие деньги считаешь?! — заругалась прачка.
— Если тебе мало — выделю отдельно, поедешь в Лас-Вегас и выиграешь в десять раз больше. В буру, — пообещал Лёха.
— А почему бы и нет? — удивился Георгий. — Там скоро чемпионат по покеру…
— Мы только в домино можем, — вставил свои пять копеек Андрюха.
На какое-то время о Лас-Вегасе решили забыть и вернулись к проблеме обмена.
— В газету, что ли, объявление дадим? — спросил Оскар. — Купим русские деньги, по три доллара за килограмм?
— Чего так дёшево? Кому там макулатура нужна наша?