— Давид? Ты выйдешь за меня?
— Господи, Алекс, конечно, да! Я так люблю тебя, ты же знаешь. Я думал, ты предложишь нам расстаться, что тебе не нужны эти проблемы со мной. Я оттягивал разговор.
— Глупый мальчишка. Мой глупый, любимый мальчишка.
Алекс притягивает его к себе, целует в губы, что-то шепчет.
— Да, Алекс, я буду с тобой, ведь я давно твой. Люблю тебя, очень люблю.
— И я тебя люблю. Люблю, мой мальчик.
— Давид, ты готов?
— Конечно, нет, ты постоянно меня торопишь. Я не понимаю, к чему такая спешка.
— Потому что мы опаздывает на самолет.
— Вообще не понимаю, зачем надо именно сейчас куда-то лететь. У меня началась учеба, я не могу пропускать, это последний курс.
— Не ворчи, собирайся быстрее, только самое необходимое. Возьми теплые вещи, все-таки осень. Хотя не думаю, что там холодно.
– Если на несколько дней ты оторвешься от учебы, ничего страшного не случится. Тебе понравится Копенгаген.
Давида удивило это спонтанное решение Алекса лететь в Европу, хотя он сказал, что надо обсудить с агентом новые выставки. Он снова много работал, пропадая в мастерской, все те работы, что были, сгорели безвозвратно. Алекс, словно одержимый, пытался их восстановить, Давид снова часами позировал. Но чаще они отвлекались, набрасывались друг на друга, казалось, что та страсть, что кипит, не иссякнет никогда.
Алекс подгонял Давида, ему не терпелось раскрыть свой сюрприз. Он представил, как парень будет удивлен, но ему точно понравится то, что он задумал. На это ушел целый месяц, сбор документов, справок, продления виз, переговоры с агентством.
– Уважаемые пассажиры, мы рады вас приветствовать на борту нашего самолета…
В динамиках лился заученный текст, стюардесса обходила бизнес-класс, проверяя, все ли пассажиры пристегнули ремни.
– Все хорошо?
Она наклонилась слишком близко, Алекс посмотрел на девушку. Темные волосы, собранные в низкий пучок, красивые и правильные черты лица, легкий блеск на губах, синяя униформа ей очень шла.
– Да, все хорошо.
– Что-то принести?
Девушка явно заигрывала, облизала нижнюю губу, улыбнулась. Давид поднял голову от телефона и посмотрел на нее. Его взгляд ничего не выражал, но он посмотрел на Алекса и так же, как девушка, ждал ответа.
– Нет, ничего не надо.
– Если что, я к вашим услугам, меня зовут Ирина.
Девушка ушла, виляя бедрами и упругой попкой, Алекс проводил ее взглядом и усмехнулся. Никто никогда не принимает его за гея. Брутальный, харизматичный, без всего этого лоска чрезмерной ухоженности. Трехдневная щетина, руки, испачканные в краске, которая уже не отмывалась.
– Она к твоим услугам, ты понял? — Давид открыто смеялся.
– А ты?
– Хочешь, я возьму тебя в рот прямо у нее на глазах?
– Нет, не хочу. Нам не нужны зрители. И не возбуждай меня, мы не были вместе пять дней, с тех пор, как ты уехал к родителям.
Алекс откинулся на кресло и, пристегнувшись, прикрыл глаза. Самолет выехал на взлетную полосу, начал набирать скорость, оторвался от земли, на мгновенье захватило дух. По его бедрам заскользила рука Давида, Алекс намеренно не открывал глаза, но член уже стоял, до боли сдавленный джинсами.
– Не дразни меня, — все так же, не открывая глаз, тихо.
– Я тоже по тебе скучал. Помнишь ту нашу видеосвязь, ты видел, как я кончил, пока ты говорил пошлости. Залил спермой всю простынь.
Давид был совсем рядом, Алекс чувствовал его дыхание, а еще ладонь, что накрыла и сжимала член.
– Пойдем в туалет, хочу тебя в свой рот.
– Черт, Давид, не провоцируй.
Алекс смотрел горящими глазами, жадно шаря по лицу парня.
– Ты же дашь мне своей спермы?
– Давид.
Алекс уже чувствовал, как намокло его белье, член сочился предсеменем, яйца поджались. Всего несколько движений, это ощущение теплой плоти, губы смыкаются на его члене, всего несколько толчков, и он кончает, заливая спермой горло Давида.
– Что Давид!
Этот мальчишка играл с ним, улыбался и облизывал губы. Он почувствовал ту силу и власть, которою может иметь над ним. Это возбуждало, это пугало, это завораживало.
Он резко отстегивает ремень, встает, идет в туалет. В бизнес-классе они больше, чем в экономе. Не закрывает дверь на защелку, умывается холодной водой, трогает отросшую щетину. Но вот за спиной щелчок замка, Давид обнимет его за талию сзади, расстегивает ремень, ширинку, приспускает джинсы, освобождает его член.
Они оба смотрят в зеркало, как Давид ласкает возбужденную плоть, как оттягивает кожу, освобождая головку, при этом целуя Алекса в шею. Опускает руку ниже, накрывая налитые спермой яйца, сжимает.