А теперь, допустим, возник внешний повод, стимул. Тут уж первая молвит слово не кому приспичило, а кто просто быстрее оказалась, а рот уже и вторая начала раскрывать. Терпение-то уже и у одной, и у другой вышло давно, у кого раньше, у кого позже, это теперь значения не имеет никакого. Главное, что обе в равной степени готовы к диалогу, и никому не обидно, никто себя ни выше, ни ниже другой не ставит, не чувствует.
Вот с чем сравнить можно. Представим себе, что бегают по поляне девочки, резвятся, а на подстилке еда лежит, снедь. Кто проголодалась, та опасается подбегать к этой еде - остальные увидят, какая ты обжора. Поэтому все продолжают бегать, у одной раньше в животе бурчать начинает, у другой позже, но за смехом и криками не слышно. Главное - проголодаться успевают все.
Тут мама выходит и зовёт обедать. Все сразу бегут и набрасываются. И никому не обидно, никто не обжора, потому что быстро двигают челюстями абсолютно все. Вот что значит - повод.
Но какой же повод может появиться здесь, в изолированной ото всех и вся гондоле? Неясно... Разве что часы пробьют всплытие, но когда пора уже выбираться, мириться поздно. Да и будут ли они бить? Может, просто так висят, для сведения.
Я решила не спешить вступать в переговоры, пока терпение не иссякнет или повод не возникнет. Может, Дина ещё раньше сдастся. Нет, выжидая, я ничего не теряю - пока, во всяком случае.
Внимание - на рыб!
Потом я пожалела, что сразу не подумала. Надо было уже с самого начала совершать мелкие разминочные движения, не давая мышцам затекать. А я застыла почти неподвижно, только дышала разве что, стремясь не нарушать невидимую грань. И когда часы над головой тихонько сыграли весёлую мелодию, отбили полчаса ("детское время" - ведь детям именно столько и отводится), я сняла внимание с рыб и вдруг почуяла, что тело у меня затекло. Прямо ужас как захотелось выпрямиться во весь рост. Гондола вроде бы позволяет, но ведь нарушишь чужое пространство! Чёрт, как нелепо.
Я начала разминать мускулы лёгкими, незаметными движениями. Тьфу, а хоть бы и заметными! Я же на своей половине, ей-то что? Тем более, она сама в таком же положении, напрягается и расслабляется. Нет, я считаю себя свободной вести себя так, как хочу. Руки потирать, ноги... да что хочу, то и потру.
Мало-помалу мускулки размялись, и только хребёт продолжал болеть. Мало того, он всё крепче и крепче требовал дать ему распрямиться, иначе грозил устроить боль настоящую, костную. А куда я тебе распрямлюсь, раз тут мой удел кончается?
Голь на выдумки хитра, а когда приспичит - тем более. Смотрю - Дина не просто на часы оборачивается, а за что-то ногами цепляется и откидывается, так чтоб лицо у самого циферблата оказалось, будто близорукая она. И долго так стрелки разглядывает, словно, наоборот, дальнозоркая и вблизи плохо видит.
Эге, да ведь она так распрямляет хребёт! А я-то прощаю ей нарушение моего воздушного пространства, голова-то её ко мне залезает. Думаю, часы же общие, надо не замечать. Ну, и она стала этим пользоваться.
Око за око, зуб за зуб! Я тоже стала прикладываться к часикам. Хребёт радовался, прямо-таки не давал уходить обратно в сидячую скрюченность. А ещё он провоцировал меня на радостный вскрик или хотя бы горловой звук, с которым потягиваются малыши. Но я была безжалостна. Я уже не маленькая, раз вот враждую из-за парня.
Динка раз не утерпела и начала позёвывать, с тихим подвыванием, так я сердито кашлянула и загнала её обратно в молчание. Хватит с неё того, что под часами не мешаю зависать.
А сама при очередном зависании и потягивании чуть не пустила ветры. Еле удержалась, пересилила себя. Если оплошаю, соперница навяжет мне перемирие на своих условиях. Её можно понять, осталось двадцать, скажем, минут - это сколько вдохов-выдохов? Одним и тем же воздухом. Вот то-то!
Причём сдерживать дыхание смысла не имеет. После закупорки задышишь ведь полной грудью и план перевыполнишь. И не сдержишься, даже почуяв вонь. Это-то и страшно. Лучше уж дышать размеренно и потихоньку. Дозировать, так сказать.
Мы с Диной обе ждали повода к перемирию или конца мучений и, похоже, сглазили. Знай мы, какой ждёт нас ПОВОД наперёд, на горло бы себе наступили и мир заключили. Не то, ох, не то произошло!
Случилось это незадолго до окончания срока нашего с ней заключения. Конкретная минута начисто выскочила у меня из головы, и вы сейчас поймёте почему. Быстро всё вышло и страшно.
Среди полного молчания вдруг раздался тревожный звук. Сразу было и не сообразить, что это дружно закричали-завизжали люди, стоящие снаружи, очень уж визг-крик металлической стенкой приглушился и исказился. А поскольку я в тот миг пялилась на рыбок, то как-то само собой подумалось, что это чудище морское шумит, подплывая там, где нет иллюминаторов.
Сразу вслед за тем гондолу сотряс сильный удар, всё заскрипело и поползло, сиденье ушло у меня из-под попы, вырвались газы. Авария, катастрофа! Снизу скрежетало и тряслось. Закончилось всё резким толчком, словно батисфера сорвалась с цепи и полетела вниз.
Я вдруг обнаружила, что вцепилась в Динку, а она - в меня, смотрим друг на дружку, нас трясёт, аж зубами стучим, а уж как сердца в клетках грудных стукают - не передать. Ещё чаще, чем зубы. Друг на дружку глядим с испугом, сиденье у меня где-то между ног, распирает промежность, но со страху не чую ничего. А Динка локтем ударилась обо что-то и вот-вот завоет.
Чуть отошли, прошло оцепенение, мы с ней синхронно и с большой опаской поворачиваем головы к люку - не пострадал ли? А там и вправду крупные капли воды сочатся, и кое-где из них уже струйки потекли. Кошмар! К счастью, часы отсчитывают последние минуты нашего заточения (который снаружи проходит как билетный аттракцион). Поэтому перемирие неактуально, и мы это одновременно понимаем. Медленно отпускаем друг дружку, ничего не сказав, и расходимся "по квартирам".
Только сейчас вспоминаем, что мы не в морских глубинах и падать нам некуда. А будь мы в настоящей батисфере, да сорвись она с цепи... Бр-р, аж жуть берёт! Падаешь на дно, кислорода у тебя на считанные минуты, подцепить тебя не подцепят, и даже конец не можешь ускорить, потому что люк фиг откроешь под таким давлением.
Приходим мало-помалу в себя. Интересно, что же случилось-то? Чем нас так садануло? Рыбки по-прежнему плавают, аквариумы не пострадали - это единственное, что мы знаем. И ещё - что скоро вылезем и всё узнаем.
Но поскольку рассказ мой к концу катиться не собирается ещё, а вас одолевает, чувствую, любопытство, то забегу вперёд и поведаю прямо сейчас.
Около одного из аквариумов столпилось энное количество народу - там лучше всего контрабандно подсматривать за рыбками. Стояли здесь и Митя, и Шурик с Генкой, гадая, как развиваются в гондоле события. Ничто не предвещало беды, разве что чересчур гладкая дорожка, по которой удобно кататься гимнасткам. Но их дребезжание издалека услышишь ведь.
Никто не знал, что накануне тренер крупно поговорил с самой маленькой и самой неудачливой из своих подопечных. Она всё время соскакивала со скейта, не успев выполнить ни одного упражнения целиком. Мол, доска под ней ходуном ходит, прыгает, она боится потерять её ногами, поэтому спрыгивает сама, ещё контролируя ситуацию. Вот спрыгивать вбок хорошо научилась, и сама на ноги, и скейт тут же клинит роликами, далеко не убегает.
Ну, что тут поделаешь? Отменить занятия на природе и вернуть в гимнастический зал? А слёзы в глазёнках? А обида? Да и тренеру не разорваться надвое - тут и там быть чтоб. Одну же оставлять нельзя - мала ещё сама себя тренировать, да и мало ли что с ней в одиночестве может случиться. Не положено одну оставлять.