— Не тревожься! Если бы с ним что-нибудь стряслось, мы бы знали.
Увидев на террасе рыцаря, пленник спросил:
— Френк? — Видно было, что он с нетерпением ждет ответа.— Грамоту знает?
— Почему спрашиваешь?
— Может, напишет письмо по-латыни. Как думаешь? Если попросим.
— Полагаю, знает,— решительно ответил ашик.— Будь спокоен, если знает, напишет.
Мавро окликнул Нотиуса Гладиуса.
— Вы умеете читать и писать, мой рыцарь?
— Зачем тебе знать?
— Пленный хочет попросить вас написать письмо по-латыни.
— Найдешь перо да бумагу — напишем.
— Эх! Где-то были. Давно на глаза не попадались. Надо поглядеть!.. Лия! — позвал он и кинулся было в дом.
Ашик, приложив руки к груди, поклонился и на чистом греческом языке попросил:
— Будьте великодушны, напишите! У меня все есть, благородный рыцарь.
— Давай сюда, коли так!
Нотиус Гладиус вернулся к столу и застыл, выпятив грудь: когда его вынуждали творить добро, его переполняла мальчишеская гордость. Отпил из чаши вина, освобождая на столе место, отодвинул поднос с маслинами, сушеным инжиром, курдючным салом, соленьями и кебабом. Мавро бросился ему помогать.
Ашик поклонился френкскому воину, вытащил из-за пояса чернильный прибор, оторвал от свитка со стихами желтоватую полоску.
Лицо у ашика было худое, в углах рта таилась мягкая улыбка. Взгляд странный, задумчивый, словно он глядел на все из какого-то дальнего далека.
Пленный пошарил в рваной одежонке, вынул из кармана какие-то бумаги и, ожидая приказания подойти, склонил голову.
Рыцарь махнул рукой. Мавро взял у пленного бумаги, подбежал к рыцарю, но тот даже не взглянул на них.
— Откуда ты?
— Из удела Ментеше.
— Кто ты?
— Сотник с бейского военного корабля.
— Кто взял тебя в плен?
— Родосцы.
— На вас напали?
— Нет. Мы должны были напасть на остров Линдос. Вышли из Бодрума на шести кораблях. Сначала взяли остров Нисирос.
Островитяне опустили знамена, выкинули белые тряпки, запросили пощады, а потом нежданно бросились на нас.
— Застали врасплох?
— Нет, мы победили. Разделили добро, крепость разрушили и наказание за коварство. И в Сёмбеке снова погрузились на корабли. После полудня с попутным ветром вышли в море.— Он осекся. Начал он рассказ с неохотой, но потом, словно защищая себя от обвинений, разволновался.— Распогодилось. Все почернело и смешалось — небо, море, суша. Ничего не разобрать. Подхватило нас и понесло. С волны на волну бросало, точно с неба на землю. И так всю ночь. А под утро, когда мы потеряли всякую надежду в живых остаться, буря утихла. Пришли мы в себя, огляделись и видим: прямо но носу — скалы с черными пещерами, где с первого дня творения морские чудища обитают. Рассудка можно лишиться при виде этих пещер, несчастье они приносят. Как ветер подует, такой рев, вой, стон да вопли исходят оттуда — самое храброе сердце не выдержит! Люди поумнее говорят: пропало дело, не будет толку от набега! Хватит нам того, что взяли в Нисиросе. Но Дели Думан, наш капитан — он на Мальте принял мусульманство,— и ухом не повел... Под вечер, когда смеркаться стало, столкнулись мы с родосским флотом. Положили они руль на борт и — прямо на нас. Капитан приказал: «К бою!» Прочли мы фатиху. Доверившись аллаху, попрощались друг с другом. Когда сблизились с врагом, наш корабль попал под ветер, лишился хода. Две родосские ладьи подошли с обоих бортов, кошки забросили, накрепко нас прихватили. Кошки обрубить мы не смогли, схватились на палубах врукопашную, меч к мечу. Но врагов не одолели. Видит капитан: все пропало. И чтобы живыми не попасть к родосцам, из бочек то ли смолу, то ли земляной жир вылил и поджег. Все три судна сгорели. Нас семь человек спаслось.
— Когда это было?
— Два года назад.
— И с тех пор ты все на галерах?
— Нет, один из родосцев вызнал, что я сотник, продал меня френкскому барону. В три тысячи форинтов определили выкуп.
Я письма написал, долго голову ему морочил, целых два года. Вот-вот, дескать, выкуп пришлют. Видит барон, никто ничего не присылает, обозлился. Послал своего человека к бею в Ментеше, получил от бея залоговую бумагу, вручил нам позволение побираться, чтобы выкуп собрать. И насильно в дорогу выгнал.
Три тысячи форинтов — деньгами должен вернуть?
— Нет. На них купить шелковый ковер и коня да для хозяйки два тюка шелковой ткани.
— Сколько собрал? И когда позволенью конец?
— Все собрал твоими молитвами, господин мой. Только конь остался. Деньги есть, а вот скакуна подходящего никак не добуду.