— Все в порядке! — сказал он, обернувшись.— Поехали! — И со злостью ударил коня шпорами.
Армянское ущелье походило на огромную черную пещеру со сводами из поблескивающих голых скал. Но тьма не внушила всадникам тревоги,— напротив, успокоила. Тотчас поверили они, что спаслись, и почти одновременно с шумом выдохнули воздух из легких.
Впервые рыцарь не устыдился того, что его охватило то же чувство, что и грязного туркмена. Неужто одолели и его страх смерти и отчаяние и он поддался животной радости, когда они спаслись? Только сейчас он вспомнил о свадьбе.
— Что стряслось у Орехового Ключа, Перване-бей? Что стало с властителями?
— У Орехового Ключа? — Перване чуть было не спросил: «А где это?» — до того странным показался ему человеческий голос.— У Орехового Ключа... Плохо, наверное, рыцарь! Прикончил властителей Осман-бей... Не то кто-нибудь дал бы нам знать. Не напали бы они на Чудара.— Он подумал.— Да, не вовремя умер ильхан Аргун. Теперь, видно, и сам император не справится с этим туркменом... Добром это не кончится... Обласкает крестьян Осман. Не глядит он, гяур или мусульманин, когда право вершит! Не станет их налогами душить!.. Плохи дела, приятель, плохи.
В этот миг из темноты раздался голос:
— Стой! Кто там?
Секунду длилась растерянность Перване. Рассчитав, что до кричавшего шагов пятьдесят, а значит, их могут достать стрелою, он мгновенно развернул коня и поскакал прочь.
Нотиус Гладиус почувствовал, что Уранха вот-вот последует за ним, рявкнул:
— Стой!
Их окликнули по-турецки, но с греческим акцентом. Рыцарь обнадежился: может, властитель Инегёля Николас поставил в ущелье дозор, чтобы задержать бегущих от Орехового Ключа туркмен?
— Кто вы? Чьи?
— А ты кто таков?
— Мы друзья Николаса, властителя Инегёля... Рыцарь Нотиус Гладиус...
— Ах ты, выродок!
Мавро натянул тетиву и взял на прицел всадника в белой рубахе еще до того, как узнал, кто они.
Рыцарь услышал свист стрелы, и почти одновременно острая боль пронзила его правое плечо. Как же он сглупил, понадеявшись на счастливую встречу!.. Развернул коня и пустился за Перване, ощущая затылком дыхание смерти. Стрелы свистели вокруг него, пока он не отдалился на безопасное расстояние. Перване, надеясь на своего коня, чуть придержал его. Когда подскакал рыцарь, спросил:
— Воины Осман-бея? Ну что, прав был я. Опасен он!.. Поняли теперь, почему не преследовал нас Каплан Чавуш? Давно все пути перекрыты.
— Что же делать?
— Попытаем судьбу в болоте!.. Худо это! Но выхода нет.
Впервые с тех пор, как напали на них в Ойнашхисаре, Уранха раскрыл рот.
— Почему худо?
— Плохо я знаю болото в этих местах!..— Перване помолчал, прислушиваясь.— Если и выберемся, то на земли Караджахисара... А они нынче под Осман-беем... Опознают нас крестьяне. Если застанет день, надо, никому не показываясь, добраться до Кровавого ущелья.
— Другой дороги нет?
— Нет.
— Так чего ж ты тянешь?.. Едем!
Рыцарь Нотиус Гладиус застонал. От боли, от страха перед болотом.
Уранха обернулся. Луна высветила его длинное, лошадиное лицо. Сонные, бессмысленные глаза сверкнули сталью.
— Ты ранен, рыцарь?
Плотная туча внезапно закрыла луну. Рыцарь раздумывал, как лучше ответить. Перване с тревогой спросил:
— Серьезная рана?
«Испугался, что буду ему обузой»,— подумал рыцарь. Сколько раз он сам думал так о других. Гнев охватил его от сознания своей беспомощности.
— Нет, ничего! — Ему не понравилось, как он это сказал. В голосе звучала мольба. Добавил резко: — Так, царапнуло...
Уранха по звуку услышал, что первая стрела попала в цель, но от страха за собственную шкуру ему и в голову не пришло подумать о приятеле.
— Кровь?
— Нет.
— Тихо! — вдруг вскинулся Перване.
— Что?
Тихо, говорю!