– Мы появились гораздо позже, чем хотели. Меня зовут Нита. А это Кит.
– Я – Ш'риии, – сказала китиха. Имя это возникло из ее протяжного, шуршащего, как морской прибой, выдоха.
Кит еще раз оглядел рану и подошел к Ните.
– Это был один из взрывающихся гарпунов, – сказал он. – Удивительно, что он не убил ее. Такой гарпун способен и самого огромного кита разорвать пополам.
– Да, верно, – прошептала китиха. – Сегодня утром умер от такого удара Аэ'мхнууу, – Голос Ш'риии прерывался. – Он был Верховным Волшебником на всей воде около Плато. Я училась вместе с ним. Мне предстояло принять звание Советника. И вот появился этот корабль, а мы были заняты творением заклинания и не заметили…
Нита и Кит переглянулись. Они уже давно знали, что Волшебник наиболее уязвим, когда углублен в себя, в собирание воедино своей воли и силы.
– Он умер мгновенно, – вздохнула Ш'риии. – В меня тоже попало копье. Но оно не сразу взорвалось, а акулы почуяли запах крови Аэ'мхнууу. Огромной стаей они ринулись на нас. В своем неистовстве они рвали нас на части. Одна выдрала из моего бока копье и потащила его в сторону, желая сжевать отдельно от своих подруг. И тогда оно взорвалось. Много акул было убито, а меня лишь ранило. Эта рана – след взрыва. Оставшиеся в живых акулы набросились на тела убитых. Пока они поедали друг друга и тело несчастного Аэ'мхнууу, я успела убраться. Но за мной тянулся кровавый след, и они плыли по нему. Чего мне было ожидать? Я выбросилась на песок…
Она дышала с нервными хрипами.
– Братья мои, я надеюсь, что один из вас владеет искусством врачевания. Умереть СЕЙЧАС мне нельзя, слишком многое должна я еще сделать.
– Врачевание – часть моих обязанностей и умения, – сказала Нита и запнулась.
Да, она легко избавляла Понча от его болячек, залечивала укусы пчел, врачевала расцарапанный котами нос и все такое прочее. Но сейчас ей предстояло серьезное испытание.
Она обошла тело Ш'риии и остановилась над раной в боку, пытаясь сдержать подкатывающий к горлу ком.
– Я смогу стянуть ее, – сказала она, – Но у тебя останется живой, чувствительный шрам. Не знаю, как долго будет нарастать мясо. Я еще не очень разбираюсь в этом.
– Пусть в моем теле останется дыхание. Сохрани его, и этого мне будет достаточно, – откликнулась Ш'риии.
Нита кивнула и принялась листать Учебник, отыскивая раздел врачевания. Начинался он с вполне безобидных заклинаний, излечивающих простуду или, что более важно, восстанавливающих растраченные силы. Дальше этого она обычно не заглядывала, даже не предполагая, что ей потребуется столь серьезная глава – ВЫСШАЯ ХИРУРГИЯ. Заклинания были сложными и длинными. Это уже само по себе отбирало немало сил. Но оказалось, что для претворения их требовалась кровь Волшебника, творившего заклинание. Нита чужую-то кровь видеть не могла, а уж вид своей, да еще в таких количествах, каких наверняка потребует это врачевание, мог и вовсе лишить ее чувств.
– О-оо, – еле слышно простонала она, потому что поняла, что избежать этого не удастся. – Кит, у тебя есть с собой что-нибудь острое?
Он порылся в карманах, еще не догадываясь, зачем ей это нужно.
– Как нарочно, ничего.
– Тогда найди мне раковину или что-нибудь еще… Глаз Ш'риии блестел в лунном свете.
– Здесь есть дельфины, – прошептала она.
– Мы здесь, – откликнулся дельфин, который привел их сюда. Он издали, вынырнув из буруна прибоя, улыбнулся Ните, обнажив плотный ряд мелких острых зубов.
– О, Брат, – сказала Нита, направляясь к нему по тугому влажному песку. – Послушай… – Она присела на корточки перед ним, поеживаясь от захлестнувшей ноги холодной волны. – Но я даже не знаю, как тебя зовут.
– Стремительный Стрелок. – Он стрельнул в нее веселым острым взглядом. Ните послышалось сквозь свист лишь «ст'ст».
– Ст'Ст, – присвистнула она в ответ, – только, пожалуйста, не делай это слишком сильно.
И, зажмурившись, Нита протянула ему руку вверх открытой ладонью.
– Сделать что? – не понял дельфин.
– Ой-ой! – сказала Нита. Этим понятным дельфину восклицанием она в то же время по-детски выражала свой испуг перед тем, что ей сейчас предстояло. И возглас ее слился с резкой болью.
Когда Нита снова открыла глаза, то увидела, что Ст'Ст очень аккуратно надкусил мякоть ее ладони. Два маленьких полукруга отметин его зубов вспыхнули алыми капельками. И тут же кровь окрасила всю ладонь. Однако боль оказалась не такой уж нестерпимой.
Блестящие глазки Стремительного Стрелка внимательно глядели на нее.
– Надо бы соли.
– Все в порядке, – улыбнулась ему Нита, хотя внутри у нее все сжалось.
Она поднялась и поспешила к Киту, который уже протягивал ей Учебник.
Вместе они подошли к ужасной ране в боку китихи, и Нита приложила к ней свою кровоточащую ладонь. Почувствовав пульсирующую горячую плоть, девочка вся сжалась, отвернулась и начала читать заклинание. Это были длинные цепочки нескончаемых фраз на Языке. Сначала она произносила их быстро, торопясь и захлебываясь, потом, когда почувствовала нарастающую боль в руке, медленнее. И, как всегда, втягиваясь в мир заклинания, она стала терять связь с окружающим ее пространством, переставала слышать и видеть все, что происходит вокруг.
Вскоре и Кит, и Ш'риии, и песок, и море исчезли. Даже Учебник словно бы растворился, хотя она и продолжала читать по нему. В глазах дрожало зеленое марево, уши лопались от рева бушующей вокруг зеленой воды, ноздри трепетали от терпкого запаха крови, сердце сжималось от всепоглощающего страха, и казалось, она спеленута, окутана тугими тенями. Она плыла то ли в воде, то ли в пространстве, что было сил продолжая читать, читать, читать…
Никакая рана не может быть излечена, толковал Учебник, пока боль, которую причинили, не будет полностью испытана врачевателем. И ничего для того не надо делать, а лишь читать и преодолевать наполняющие все ее существо песню-страх и песню-печаль, пока не пронзит боль, не прошьет ее бок холодным, резким ударом. Нита не видела, но знала, что она сейчас так ослабела, что оседает, валится на песок. Кит, она знала и это, поддерживал ее. Но и он, и все остальное было так далеко…
Возникла новая боль. Теперь острые зубы терзали и рвали ее тело, и она уже не в состоянии была плыть, двигаться, не могла спастись. Лишь молотила по пенящейся, розовой от крови воде ногами, руками, хвостом… Беспомощная, в агонии она рванулась вперед…
…И тут же вонзилась в нее новая боль. Нита потеряла уже всякий контроль над собой, над окружающим миром. Она падала в бездну, и белый огонь опалял ее. И все же она продолжала произносить самые трудные, тяжелые, как камни, слова, творя самое мощное заклинание, опутавшее ее силовыми линиями разрывающегося пространства. Все ее тело, все существо плакало, кричало, вопило, молило об освобождении от невыносимой боли. И она почувствовала, как высвобождается ее собственная сила, наполняет ее мозг, проясняет слова заклинания, и волшебство вот-вот отпустит ее, и все будет исполнено. Наконец ее швырнуло лицом в песок, и она увидела, как Кит упал вместе с ней, стараясь удержать ее, не дать расшибиться.
И мир вернулся к ней и в нее. Нита обнаружила, что сидит на песке целая и невредимая. Она перевела взгляд на бок китихи Ш'риии. На месте зиявшей до этой поры глубокой раны осталась лишь впадина на теле, затянутая новой нежной, бледновато-серой кожей. Исчезли и следы веревки от гарпуна, исполосовавшие спину, пропали ряды акульих укусов, усеивавших все ее тело.
– Уфф, – выдохнула Нита.
Она поднесла к глазам ладонь левой руки. Вместо кровавого пунктира, оставленного зубами дельфина, светлели еле заметные ряды белых точек, затянутых кожей. Рука совершенно не болела.
– Как ты? – заботливо спросил Кит, пытаясь помочь ей встать.
– Все в порядке! – бодро откликнулась она, отвела его руку, усилием воли встала на ноги и, шатаясь, приблизилась к воде. Голова бешено кружилась. В горле так и не рассасывался перехватывающий дыхание ком.