— Черт побери! — я бью его по плечу, расстроенная и злая, злая на себя за то, что расстроилась. Это всего лишь фотография. Это не имеет значения.
Кроме того, что я плачу.
— Что я сделал?
Куинн тянется ко мне, но я уже ухожу. Я бросаюсь к двери, проталкиваясь сквозь тела, музыка и свет звучат слишком громко. Я выпила больше, чем следовало. Я ослабила бдительность, чувствуя себя в безопасности, чувствуя себя нормально, но во мне нет ничего нормального.
Застывшая на экране телефона Кришны, с волосами, рассыпавшимися по лицу, в футболке слишком высоко завязанной, в поту, блестевшим на всей этой открытой коже, я выгляжу как ошибка, которая только и ждет, чтобы случиться.
Затем я вижу Нейта и вспоминаю, что я — ошибка, которая уже произошла.
Он стоит между мной и дверью. К тому времени, как я осознаю это, он смотрит на меня и мне некуда бежать. Но я должна выйти. Поэтому я продолжаю идти, задрав подбородок, надеясь, что моя тушь не размазалась, и притворяясь, что мужчины в моей голове не кричат на полную громкость.
Давай посмотрим на эту грязную киску, детка. Я хочу сожрать ее. Я собираюсь выбить из тебя всю душу.
— Кэролайн! — Нейт подпирает рукой дверной проем, чтобы я не смогла пройти. Он улыбается своей пьяной улыбкой. — Не думал, что увижу тебя здесь.
Я думаю об Уэсте, прислонившемся к двери в пекарне, когда он провожал меня. Когда он казал, чтобы я написала ему, когда буду в безопасности дома.
И смотрю на Нейта, загораживающего мне выход. Его глаза шарят по моей футболке.
Он всегда был таким?
В другой руке у него пиво, а его песочно-коричневые волосы немного длинноваты и завиваются вокруг ушей. На нем поло, которое подчеркивает синеву его глаз, поверх этих ужасных темно-синих брюк с крошечными зелеными китами, которые он любит надевать на вечеринки. Он настаивает, что носит их с иронией, но я всегда говорила ему, что невозможно носить брюки с иронией. Если ты надел китовые штаны, значит, на тебе китовые штаны.
Придурок, — говорит Уэст в моей голове.
— Почему я не должна быть здесь?
— Ты не часто бываешь здесь.
— Я была занята, — я стараюсь быть похожей на Уэста, когда он пустой. Как будто мне похрен на Нейта.
— Джош сказал, что видел тебя с тем сомнительным парнем. Дилером.
— И что?
— То, что я беспокоюсь о тебе, Кэролайн. Сначала те фотографии, а теперь ты тусуешься с ним... Что с тобой происходит?
Я потеряла дар речи. Я имею в виду, буквально, я не могу подобрать слов. Их так много, они застряли, и я не знаю, какие из них я бы сказала, даже если бы смогла их вырвать.
Он поднимает руку выше и делает глоток пива, как будто мы собираемся пробыть здесь какое-то время, переговариваясь.
— Мы все еще друзья, — говорит он. — Мы всегда будем друзьями, ты же знаешь. Я просто не хочу, чтобы тебе было больно.
Это то, что разжимает мне горло.
«Мы все еще друзья.»
Он предал меня. Он сломал мне жизнь, а потом притворился, что это сделала я. Он лгал, потому что он придурок, а придурки лгут. А теперь он стоит здесь, загораживая мне выход и говорит, что мы все еще друзья.
— Знаешь что, Нейт? Пошел ты.
Я уворачиваюсь от его руки, наполовину ожидая, что он прижмет меня и поставит на место. Наполовину уверена, что он действительно ненавидит меня настолько, настолько хочет причинить мне боль, что сделает это.
Но он этого не делает. Я прохожу мимо него, бегу по коридору в туалет, запираюсь в кабинке и забираюсь на крышку одного из унитазов, встав ногами на сиденье, чтобы опустить голову между коленями.
Я держу ее там, жду, пока отдышусь.
Я держу ее там, пока не понимаю, что низкий гудящий звук, который я слышу, не в моей голове. Это мой телефон. В моем кармане.
Когда я достаю его, там сообщение от Уэста.
Ты в порядке?
Я не в порядке. Совсем нет. Но видеть имя Уэста на моем телефоне, видеть, что он спрашивает, — хотя раньше он никогда не писал мне смс, разве что печатал ответы из одного-двух слов на мои сообщения о безопасности дома, — это помогает.
Я в порядке, печатаю я.
Ну, вообще-то я печатаю «Я в патроне». Но каким-то образом чудо автокоррекции все исправляет.
Где ты?
На вечеринке в Миннехане.
Я знаю. Криш прислал мне твою фотку. Где в Миннехане?
В туалете.
Пауза.
Значит, Криш — гребаный идиот.
Я слишком остро отреагировала.
Все нормально. У всех бывают неудачные ночи.
Почему, когда другие люди говорят тебе то, что ты и так знаешь, это успокаивает?
Почему, когда Уэст говорит мне, что я нормальная, я ему верю?
Я хочу рассказать ему о Нейте, но еще больше я хочу забыть, что это случилось.
Ты все еще на работе?
Нет. Только что вышел.
Пауза.
Это прозвучало грязно.
Я улыбаюсь телефону.
Тебе стоит вернуться туда. Криш сказал, что ты помогаешь ему цеплять девчонок.
Еще одна пауза.
Но они все лесбиянки.
Гомофоб!
Не я. Криш подтвердит тебе — все эти девушки называют себя так.
Они называют себя женщинами, — печатаю я, но я не это хотела сказать.
Womyn, — пытаюсь я во второй раз, но автокорректор переводит на Women. (феминистки называют себя Womyn, чтобы не ассоциироваться с мужчинами Men)
Я делаю третью попытку.
W-o-m-y-n. Бл*дская автокоррекция.
Наступает пауза, а затем Уэст пишет:
Бл*дская? Я умираю.
Я моргаю на экран. О. Да, похоже, это я напечатала.
Рада, что могу тебя развлечь.
Я делаю глубокий вдох. Моим пальцам требуется три попытки, чтобы набрать слова.
Давай потанцуем?
Более длительная пауза.
Нужно поспать.
Уверена, что это правда. На неделе он спит всего четыре часа в сутки. Он сказал мне, что использует выходные, чтобы наверстать упущенное.
ХОРОШО. Спи спокойно.
Еще одна пауза и я уже начинаю думать, что мы закончили, что я должна выйти из туалета, пойти домой и лечь спать, когда всплывает еще одно сообщение.
Кэролайн?
Да?
Вторник — день печенья.
Вторник, снова в пекарне. Я не хочу ждать так долго, чтобы увидеть его, но так уж сложилось.
Хорошо. Тогда увидимся.
Кстати.
Несколько секунд ничего.
Ты выглядишь чертовски сексуально. Никакой щели между зубами.
Эти слова — что они делают со мной. Мое сердце такое легкое, что кажется, оно состоит из воздуха. Оно может взлететь и вырваться через щель между передними зубами.
Я делаю снимок экрана и убираю телефон.
Все еще улыбаясь, я спускаюсь вниз и мою руки, слушая гулкий бас, доносящийся из коридора. Мои ноги двигаются по полу взад-вперед, одна нога повторяет ритм.
Мои глаза искрятся от крошечного признания.
Он говорит мне это уже второй раз.
Когда я выхожу из туалета, Бриджит направляется ко мне вместе с Куинн.
Точнее, Бриджит плетется по коридору, а Куинн следит за ней как ястреб, придвигаясь, чтобы поддержать ее каждый раз, когда кажется, что Бриджит может упасть на пол.
Самое печальное, что Бриджит выпила всего два пива. Она вообще не переносит алкоголь.
— Кэролайн! — кричит она.
— Бриджит! — кричу я в ответ.
— Я видела Нейта.
— Я тоже.
— И я дала Кришу по яйцам за то, что он сфотографировал тебя. То есть, не совсем, но метафорически я это сделала.
— Она выпорола его так, что ты не поверишь, — говорит Куинн.
— Нейт заставил тебя плакать?
— Нет. Я в порядке.
— Хочешь пойти домой? Или мы можем купить тебе еще мороженого.
Я думаю об этом. Но я узнаю песню, которая играет, и я не хочу возвращаться в комнату и прятаться.
— Нет, я хочу танцевать.
— Правда? — Бриджит смотрит на меня, моргая.
— Типа того. То есть, в основном я хочу дать Нейту по яйцам. Или разбить его идеальный нос.
— Твой парень уже сделал это, — говорит Бриджит. Я расширяю на нее глаза в универсальном сигнале «О Боже, заткнись, идиотка» и надеюсь, что Куинн не услышала или не поймет.
— Твой парень? — спрашивает Куинн.
Она поднимает одну бровь.
— Бриджит немного пьяна, — извиняясь говорю я. — И у нас есть такая шутка про Уэста...
— Что...?
Я пытаюсь придумать дипломатичный способ сказать что-нибудь, но Бриджит опережает меня:
— Что она хочет залезть к нему в штаны.
Да. Эти слова действительно выходят из ее рта.
— Я собираюсь убить тебя, — шепчу я.
Я не могу смотреть на Куинн. Возможно, я больше никогда не посмотрю на нее.