— Кэролайн, — говорю я, но, наверное, не четко, потому что следующие пять минут он называет меня Кэрри, пока приносит мне воду из кулера Карсона и настаивает, чтобы я воспользовалась его складным стулом.
Я смотрю игру и пытаюсь разобраться в правилах. Прошу Скотта объяснить сложные моменты. Он объясняет и когда улыбается мне, я улыбаюсь ему в ответ.
Чему это может повредить? Он не знает моего имени.
Через несколько минут раздается свисток. Куинн смотрит на меня, приподняв бровь. Я киваю головой и трусцой возвращаюсь на поле.
После этого я узнаю, что все игры регби заканчиваются в баре. Похоже, это не подлежит обсуждению. Тренер команды Карсона пожимает руку Куинн и уезжает, а мы, оставшиеся, образуем одну огромную массу грязной, покрытой синяками женственности — плюс Скотт — и идем вдоль железнодорожных путей, пересекающих кампус Патнема. Мы проходим мимо научного центра и фаллической скульптуры, которая напоминает мне резинового цыпленка Уэста. Одна из девочек Карсон пытается забраться на нее.
К тому времени, когда мы врываемся в дверь бара, большинство игроков поют песню, настолько грязную, что я краснею. Скотт оказывается рядом со мной, почему-то именно в этот самый неподходящий момент.
— Не собираешься петь? — спрашивает он.
— Я не знаю слов.
Он улыбается.
— Ты действительно новичок в этом деле, не так ли?
— Я никогда не трогала мяч для регби до сегодняшнего дня.
Мое зрение немного затуманено из-за одной контактной линзы, но я все равно вижу, как углубляются все его ямочки. Одна на левой щеке, одна на правой, плюс одна на подбородке. Три ямочки. Когда он подходит к бару с одной из девушек своей команды, чтобы заказать первые кружки в бесконечном потоке пива, я закрываю один глаз, чтобы оценить, какие у Скотта широкие плечи и точеные икроножные мышцы.
Игроки Патнема начинают сдвигать столы в основной части бара. Сейчас только два часа дня, так что мы, регбистки, можем располагать всем необходимым. Я занимаю место и через несколько минут радуюсь, когда Скотт садится рядом со мной, а не с кем-то из игроков колледжа Карсон.
Когда он перекидывает руку через спинку моего стула, меня охватывает волнение и настороженность в таком сочетании, что я не знаю, что с этим делать.
Он флиртует с тобой. Ты ему нравишься.
Он хорошо выглядит, но насколько хорошо выглядит любой человек на самом деле? На что он смотрит, когда дрочит?
Может, он видел мои фотографии и поэтому так дружелюбен. Он думает, что я легкая добыча. Он представляет себе мой рот на нем. Называет меня шлюхой в своей голове.
— Итак, Кэрри, — он полуулыбается, его тело раскованно, все в нем расслаблено и легко. — Что привело тебя сегодня на игру в регби?
Я напоминаю себе, что, если мои фотографии есть в интернете, это не значит, что их видел каждый мужчина. До августа я даже не слышала об этих отвратительных порносайтах и, хотя я знаю, что парни смотрят гораздо больше порно, чем девушки, не думаю, что это означает, что все они ищут в интернете снимки промежности в каждую секунду своего свободного времени.
Вполне возможно, что Скотт — просто парень, который думает, что меня зовут Кэрри и хочет узнать меня получше.
Более чем возможно. Скорее всего.
Поэтому я делаю глубокий вдох. Я чувствую запах дрожжевого пива, грязи и пота. Я оглядываю стол и думаю: здесь я в безопасности. Эти женщины меня прикроют. И если они доверяют Скотту — если он им нравится, а это очевидно, — значит и я могу ему доверять. Хотя бы немного.
— Куинн заставила меня это сделать.
— Правда? — его глаза как бы скользнули по мне, но не в извращенном смысле. Просто нормальным образом, как парень смотрит на девушку, когда собирается сказать:
— Ты не производишь впечатление человека, которого легко запугать.
— Ну, я тогда была немного пьяна.
— А. Знаю, как это бывает.
Одна из девушек Карсон стоит на стуле, подняв в воздух кружку с пивом. Все кричат и радуются, и я не могу сосредоточиться на чем-то большем, чем обрывки разговора.
— Минет... Шесть попыток... Лучший ракер (игрок, который группируется вокруг мяча во время схватки за него) во вселенной. Кубок мира.
Куинн ухмыляется своей самой широкой улыбкой и шевелит пальцами, говоря:
— Некоторым из нас не нужен член, чтобы возбудиться.
Гвен наливает и подталкивает стакан в мою сторону.
— Пей!
Когда она отворачивается, я говорю Скотту:
— Просто чтобы ты знал, я не буду пить все это. У меня завтра контрольная работа.
— Это нормально. Я тоже не пью, — я смотрю на его стакан и вижу, что вместо пива у него вода. Я не заметила.
— Я сегодня водитель.
— Это, типа, твоя работа? — спрашиваю я.
— Нет, мне платят за помощь тренеру во время игр, но сейчас я здесь просто потому, что многие из этих девушек — мои подруги и я не хочу, чтобы они убились по дороге домой.
— Это хорошо.
Он улыбается.
— Это не трудно. Хочешь, я принесу тебе воды?
— Нет, спасибо. Я в порядке.
Он поднимает свой стакан и прикладывается к моему.
— За твою первую игру в регби. За твое здоровье.
— Выпьем.
— Подождите, чья первая игра? — спрашивает один из игроков Карсона.
Скотт показывает на меня.
— Кэрри. Она никогда не играла до сегодняшнего дня.
— Дамы, у нас в доме девственница!
Прежде чем я успеваю понять, что происходит, я стою на вершине стола и сорок женщин подпевают мне.
О, регбистки — самые большие и самые лучшие.
И мы никогда не сдаемся
И мы никогда не даем сопернику отдохнуть
И мы строим лучший рак
И мы лучше трахаемся.
И неважно, с кем мы играем, мы никогда не можем получить достаточно
На поле! В схватке! Регбистки заставят тебя кончить!
Мое горло так пересохло, но я улыбаюсь.
Невозможно не улыбаться. Я чувствую себя сильной и быстрой, ушибленной и потрясенной, окруженной солидарностью.
Я снова чувствую себя нормальной, как раньше, до того, как все сошло с рельсов.
В Массачусетсе есть офисное здание, где чья-то работа заключается в том, чтобы стереть фото Кэролайн Пьясеки из интернета. Если все получится, через год этой девушки больше не будет. Она будет мертва и часть меня будет мертва вместе с ней.
Может, за это время я должна вырасти в кого-то нового. Найти во мне что-то зеленое, вскормить его, посмотреть, как оно выстрелит вверх к солнцу. Превратиться в девушку, которая играет в регби, танцует на вечеринках и флиртует с парнями, солнечными и открытыми, которые не употребляют наркотики и не избегают обсуждать даже мельчайшие подробности своей личной жизни.
Регби — это круто.
***
Когда я впервые вижу квартиру Уэста изнутри, его нет дома.
Я чувствую себя странно, но ведь я не пробралась внутрь тайком. Мы с Бриджит столкнулись с Кришной в студенческом центре, и он пригласил нас и Куинн посмотреть «плохое ТВ» и выпить «еще более плохого» алкоголя. Никто из нас не смог устоять перед соблазном загадочного «еще более плохого».
И вот мы здесь, раскинувшись на большом кожаном диване, делим бутылку ирисового шнапса, которую Кришна достал из глубин шкафа и смотрим повторы сериала «Что нельзя носить», который Криш сохранил на своем видеомагнитофоне в количестве, которое меня даже пугает.
Уэст работает в библиотеке, но скоро должен закончить. Я пишу ему:
Ты уже закончил?
Да, — отвечает он.
Иду домой. А ты?
Я в твоей квартире, тыкаю во все твои вещи.
Это неправда, но это привлекает его внимание.
ТЫ ВЗЛОМАЛА ДВЕРЬ?
Да. Я держу набор отмычек за щекой. Гудини так делал. Я нахожу эту идею отвратительной, но мне все равно это нравится.
Очень хитро. Ты действительно там?
Да, Криш пригласил меня. Мне нравится, что вы сделали с декором.
Это, конечно, шутка. Очевидно, что здесь произошло: Кришна купил все, что считал важным — диван, телевизор, алкоголь, двуспальную кровать, которую я вижу через открытую дверь в его спальню, а потом они с Уэстом купили все остальное за два бакса на распродаже. Вероятно, они купили свою посуду в больших бумажных пакетах с маркировкой 25 центов, потому что я пью ирисовый шнапс из стакана для желе из «Флинстоунов». Я положила ноги в носках на журнальный столик, сделанный из фанеры и шлакоблоков.
Я приложил много творческих усилий, — отвечает Уэст.
Вижу.
Если ты найдешь мою коллекцию щенков, НЕ ТРОГАЙ НИКОГО.
Они в спальне?
Ты можешь зайти и узнать. Посмотри вверх.
Почему?
Я держу своих щенков в гамаке.
Улыбаясь, я смотрю на закрытую дверь в его комнату.
Я могу войти. Могу сесть на кровать Уэста. Потрогать покрывало, какого бы цвета оно ни было. Посмотреть, что он повесил на стены, какие книги стоят на полках, сколько белья в корзине.