Я стону.
Господи.
Я кладу руку ей на затылок, и она хихикает, уткнувшись в ложбинку между моим плечом и шеей.
— Это был интересный звук.
— Заткнись.
— Как будто ты умираешь.
— Клянусь Богом.
— Это прозвучало, как будто тебе было не слишком приятно.
— Это было приятно. Никогда в этом не сомневайся.
Она дрожит у меня на груди, мои руки крепко обнимают ее.
— Мы продолжим через минуту. — Я говорю так, словно нахожусь под водой. — Тогда посмотрим, кто будет смеяться.
Это снова выводит ее из себя, и я наблюдаю за ней, улыбаясь, потому что мы смешны.
Смешные и счастливые.
Я и Кэролайн.
После того, как я перевожу дыхание, до меня начинает доходить, что я придурок.
В буквальном смысле. Я просто позволяю головке моего члена командовать всем.
Я поглаживаю рукой спину Кэролайн. Она напряжена, ее мышцы подергиваются и напрягаются.
— Насколько ты была близка?
Она издает легкий смешок.
— Хм, близка?
На ее месте я бы рассердился. Сначала она предъявляет мне ультиматум, а я игнорирую ее три недели, потом я бужу ее, уговариваю вернуться в свою квартиру и даже не дарю оргазм?
— Я отстой.
Она опирается на мою грудь и улыбается.
— Не знаю, мне даже понравилось, насколько бесполезным ты стал в конце.
— Держу пари.
— Нет, серьезно. Ты всегда такой властный. Ты заставлял меня кончать миллион раз, а я только... — она смущается и отводит взгляд.
— Мне нравится заставлять тебя кончать.
Кэролайн отодвигается в сторону и застенчиво улыбается мне. Она проводит рукой по моей груди, вниз по животу.
— Мне тоже нравится заставлять тебя кончать. Даже сильно.
— Ты, кажется, удивлена.
— Мне это не всегда нравилось. Раньше.
Я так и предполагал.
— Это было не... не так уж плохо. Это просто не было...
— Вот так.
— Ага.
Ее пальцы находят пуговицу на моих джинсах.
— Итак, минуту назад я сказала, что... э-э.… приведу тебя в порядок.
— Тебе не нужно.
— Но, если я хочу.
— Если хочешь, вперед. — Я хватаю ее за подбородок, приподнимаю лицо, чтобы видеть глаза. — Но, если ты не хочешь, сегодня вечером, или если ты все еще не будешь хотеть на следующей неделе или через месяц, все по-прежнему будет прекрасно. Я имею в виду, я знаю, что ты любишь списки, расписания и все такое дерьмо, но нет такого списка вещей, которые мы должны сделать, или какого-то расписания, по которому мы должны это сделать. Там, где мы сейчас... Это хорошо.
Я смеюсь над собой.
Хорошо.
— Ладно, это чертовски круто, — исправляюсь я.
Она утыкается носом мне в шею и целует меня там. Не то, что я когда-либо думал, что хочу, чтобы девушка делала, но Кэролайн может делать это всю ночь напролет, если захочет. Это очень мило.
— Спасибо, — говорит она.
— Не благодари меня. Мы уже установили, что я козел.
Ее рука сжимается вокруг меня.
— Это не так. Ты молодец. Я имею в виду, что ты в некотором роде мудак. Но в основном хороший парень.
Она замолкает на минуту, и я думаю о том, как правильно я себя чувствую с ней, и что у меня никогда не было этого ни с кем другим. Никогда не подпускал девушку так близко.
Я рад, что для нее все так же. Знаю, что это делает меня придурком, потому что это означает, что все, что случилось с ней и Нейтом, должно было быть немного дерьмовым, чтобы она пришла ко мне и подумала, что у нас есть что-то другое, вообще что-то особенное.
Но я все равно рад.
Я хочу, чтобы все с Кэролайн было особенным.
Через некоторое время ее рука начинает блуждать по моему животу, она расстегивает мои джинсы. Я приподнимаю бедра, чтобы помочь ей снять их. Она просовывает подушечку пальца под пояс моих трусов и проводит им по моему животу, отчего у меня перехватывает дыхание.
Я мог бы кончить снова. Скоро.
— Сними это, — говорю я, хватая ее пижамные штаны.
Она делает это, пока я снимаю трусы. Она немного стесняется и не снимает трусиков. Они фиолетовые, с темно-фиолетовым кружевом наверху.
— Мило, — говорю я ей.
Это заставляет ее улыбнуться. Она бросает нервный взгляд на мою промежность и начинает маневрировать там, но я хватаю ее подмышки и поднимаю обратно, чтобы поцеловать. Она прижимается ко мне, кожа к коже, нас разделяет только крошечный кусочек трусиков. Я целую ее медленно и лениво, зная, как мне повезло, и желая впитаться в нее надолго.
Когда она, наконец, отрывает свой рот, я снова тверд, и она извивается, прижимаясь ко мне.
Она начинает спускаться поцелуями вниз по моей груди.
— Позволь мне заставить тебя кончить, — говорю я.
— Я обещала тебе.
— Ты не обязана, — напоминаю я ей.
— Тс-с. — Она не торопится спускаться туда, и то, как она это делает... Господи. Все эти застенчивые взгляды, почему-то я подумал, что она не знает, что делает, но к тому времени, когда она проводит языком по моему члену, одним быстрым движением вокруг головки, я уже наполовину мертв.
— Дразнишься, — выдыхаю я.
Она усмехается. Высовывает свой острый розовый язычок и вылизывает меня дочиста.
Я сжимаю руки в кулаки, чтобы не зарыться ей в волосы. Мы с Кэролайн много развлекались, но сегодня все по-другому, и я не хочу все испортить. Травмировать ее или что-то в этом роде. Она может делать со мной все, что захочет, но я не собираюсь давить на нее.
Хотя это чертовски трудно. Чтобы не шевелиться. Чтобы не показать ей, чего именно я хочу от нее. Она обхватывает пальцами основание моего члена, и там есть место, где она может надавить, но не делает этого. Она лижет и сосет кончик, где я так чувствителен и щелкает прямо по тому месту под головкой, которое сводит меня с ума.
Я отказываюсь от одеяла и провожу руками по ее плечам, вверх по шее, в волосы. Не цепляюсь за нее, хотя для этого требуется колоссальное усилие. Просто прикасаюсь к ней.
Она обхватывает мои яйца, но ее пальцы такие нежные, а рот такой... вежливый. Это очень мило.
Это хорошо.
Она поднимает голову. Ползет вверх, пока не оказывается в паре сантиметров от моего лица.
— Эй.
— Что?
— Ты меня не инструктируешь. Скажи мне, чего ты хочешь.
— Ты отлично справляешься.
Я рывком вскакиваю с кровати, прежде чем понимаю, почему. Она ущипнула меня за сосок, покрутила его. Не в милом смысле.
— Какого хрена? Это больно!
— Скажи мне, чего ты хочешь.
Ее глаза полны решимости, рот сжат в тонкую линию. Она выглядит так, как будто классная Кэролайн, уверенная в себе, злилась на меня за то, что я не дал ей закончить.
Люблю ее такой.
— Отсоси мне, — говорю я. — Жестко.
Она улыбается этой маленькой улыбкой. Полностью довольная собой.
— Спасибо. — Она снова опускает голову. — А теперь продолжай говорить со мной, или я поеду домой, и ты останешься совсем один со своей правой рукой. Или это левая рука, раз ты левша?
Я не думаю, что должен отвечать на этот вопрос. Не тогда, когда она ползет по моему телу, задрав задницу в воздух. Я хочу, чтобы мои руки были на этой заднице. Хочу заставить ее повернуться, киской к моему лицу, капающей на меня, пока она отсасывает мне.
Я наговорил ей такого дерьма по телефону, когда зашел слишком далеко, чтобы остановиться, чувствуя себя в безопасности, потому что был в паре тысяч километров от нее. Но совсем другое, думать о том, чтобы сказать ей это в лицо. Ей это нравится или она просто терпит? Где такие девушки, как Кэролайн, проводят черту?
Когда она обхватывает меня рукой, я наклоняюсь и показываю, где туго натянуть кожу.
— Здесь.
Она берет верх. Затем она снова облизывает меня, щелкая языком по головке, всасывая меня в рот. Сосет изо всех сил.
— Господи Иисусе, мать твою.
Она вытаскивает меня изо рта достаточно надолго, чтобы сказать:
— Так-то лучше.
Нет таких девушек, как Кэролайн. Только Кэролайн.
Ее более чем достаточно.
Она сосет меня, лижет, толкается языком в то место, которое я ей показываю. Когда на этот раз она тянется к моим яйцам, я показываю ей, где погладить их сзади, где надавить.
О, черт, она быстро учится.
— Повернись, — говорю я, но не уверен, что она меня понимает. Не уверен, что смогу произнести слова, которые на самом деле звучат как английские. — Кэролайн. Я… можешь ты…гхм.
— А? — поддразнивает она.
Я сажусь, хватаю ее подмышки и поднимаю вверх. Ее губы блестящие и влажные, и я целую ее, проникаю в нее языком, просовываю руку в трусики, а пальцы в ее гладкость. Она скользкая, промокшая насквозь.
Черт возьми.
Она стонет мне в рот.
— Уэст.
— Повернись, — говорю я ей.
— Что?
— Повернись. Подними свои бедра сюда, — я притягиваю ее к своему лицу, — и к моему рту вниз.
— Это… Может, займемся сексом прямо сейчас?
На секунду я остолбенел. Когда мне удается собрать несколько клеток мозга воедино, я говорю: