— Этого я не говорил,— замотал головой Байдарин.— Просто состав атмосферы навел на мысль сравнить ее с эволюцией однотипных планет и получается, что атмосфера должна быть более древней, чем у планеты Хаата в системе эпсилон Эридана. Что касается цивилизаций, то это домыслы Ии.
— Но, Сереженька, милый. Надо быть последовательным,— Радина в порыве полемики прикрыла его руку своей.— Именно на Хаата мы встретили наиболее древнюю из известных нам цивилизаций. Не без их помощи мы поднялись и на более высокую ступень развития. Так в чем же дело?
Прикосновение теплой руки Радиной несколько выбило его из колеи четкого мышления, и Байдарин не сразу уловил ошибку в ее рассуждениях.
— Может быть, и так,— сказал он, теряясь,— но...
— Никаких но... Ты говорил, что по составу атмосфера близка к идеалу, который могли бы создать наиболее развитые цивилизации? Говорил?
Ия убрала свою руку, и Сергей вздохнул посвободнее.
— Говорил. Ну и что же.— К нему вернулась наконец способность к анализу, и он заметил ошибку в ее логических построениях.— Ты упускаешь, Ия, из виду основное — твои выводы верны лишь для звезд главной последовательности близких по своему спектральному классу к нашему Солнцу, а здесь красный гигант.
— Значит, нет древней цивилизации? — вмешалась в полемику Сандалова.
Байдарин уловил разочарование в ее вопросе, но, верный своей точке зрения, только пожал плечами.
— Откуда я знаю.
— Нет, ты ответь,— не унималась и Радина.— Да или нет?
— Видишь ли, Ия. Я утверждаю, что нельзя сопоставлять планету Хаата с этой, но что мы на ней встретим, предугадать не могу. По всей вероятности, мы не будем бродить по ней в скафандрах...
— Спасибо, утешил,— засмеялась Радина,— а я-то думала, что ты развернешь перед нами полотно своей фантазии и докажешь, как это любит делать Никишин, что мне на этой благоустроенной планете решительно нечего будет делать, поскольку все ее водные магистрали упорядочены и взяты под строгий контроль автоматических регулирующих станций...
— Фантазии у меня хватит,— усмехнулся Байдарин.— Если быть последовательным и стать на твою точку зрения, то, во-первых, работы тебе прибавится. Гидрологические станции с автоматической регулировкой стока для более развитой цивилизации, вероятно, не последнее слово техники. Найдется что-нибудь и поэффективнее, например, моделирование климата, проблема, с которой до сих пор не могут справиться у нас, да и на других обжитых планетах тоже. Удивительно, что наши предки считали управление погодой и дожди по заказу довольно простой проблемой, хотя длительное время не могли справиться не только с точным планированием, но и с прогнозированием погоды.
— Ну, если там коренным образом решены вопросы энергетики и мы получим достаточную информацию, проблема управления атмосферой перестанет быть проблемой,— уточнила Сандалова.— Насколько я помню, главная трудность в управлении погодой — необходимость избыточных запасов свободной энергии, чем мы пока не располагаем.
— Да, конечно,— кивнул Сергей.— Наша цивилизация не настолько богата, чтобы бросать на ветер, в полном смысле этого слова, колоссальные массы избыточной энергии, чтобы нейтрализовать в узловых пунктах действие солнечной.
— Вот ты сам себя и срезал,— обрадовалась Ия.— Как раз наиболее совершенный состав атмосферы возможен при упорядочении ее движений и значит, мы столкнемся с наиболее древней цивилизацией.
— Посмотрим, что ты скажешь по прибытии на планету. Прогнозирование событий самое неблагодарное дело. Вон смотри, как наши астрофизики зашевелились! За три последних дня они смоделировали все мыслимые комбинации, и все-таки, по-моему, назревает сенсация.
С этими словами Байдарин потянулся к пульту и включил одностороннюю связь.
— Черт знает, что за сюрприз она готовит,— пробурчал, глядя на графики, Рэм Лазаревич.
— Думаете, опасно? — растерянно потер щеку Варварин.
— Вполне,— кивнул физик-теоретик Плещеев.— И вы знаете, Аркадий Тимофеевич, мне кажется, вы оказались прозорливее нас, специалистов. В пределах этого узкого пятна возникла локальная когерентность, а значит, возможен и лазерный эффект.
— Вспышка! — не отрываясь от наблюдения, вскрикнул Левин.— Надо вызвать отдыхающую смену. Сейчас всем хватит работенки.
— И сообщить об этом Манаеву,— ровным голосом резюмировал Варварин.
— Стоит ли,— удивленно сдвинул брови Плещеев.— Узкий пучок, да и уйдем мы, пока докатится до нас ее отголоски.
— Я думаю, Алексей Михайлович,— твердо сказал Варварин,— сообщить капитану о вспышке мы обязаны при любой степени опасности.
— Какая скорость распространения выброса? — обернулся Плещеев к главному астрофизику.
— Примерно полторы тысячи в секунду, Алексей Михайлович.
Плещеев от удивления присвистнул.
— Полторы тысячи? Ого! Вот это мощность.
Лицо Плещеева сразу стало серьезным. Он включил канал общей связи.
— Внимание. Капитан Манаев и начальник экспедиции Елагин срочно вызываются в рубку астрофизиков. Всем свободным от вахты пройти на свои рабочие места. Научному составу экспедиции и службе изучения планет собраться в кают-компании.
Левин поморщился.
— Это вы уже слишком, Алексей Михайлович. На мой взгляд, непосредственной угрозы нет.
— Какая бы ни была степень риска, Рэм Лазаревич, люди должны знать об этом и быть готовыми.
Сандалова порывисто поднялась с кресла.
— Извините, мне на вахту.
— Иди,— одобрила Радина.— Нам бы тоже следовало быть при деле.
— В данный момент мы, по положению, только пассажиры,— возразил Сергей,— а кают-компания самое безопасное место на корабле.
— Берегут, значит,— иронически усмехнулась Ия.
— Почему берегут? Нормальное положение по тревоге.
Первым в кают-компанию ворвался Никишин.
— Вы уже здесь! А я думал, буду первым!
— Мы и не уходили отсюда.
— Ну? — удивился Николай.— Тогда вы в курсе? Что стряслось?
— Вспышка,— коротко объяснил Сергей.
— Вот те на! Откуда она взялась?
— Я не физик. Говорят, оправдалось предположение Варварина.
— Лазерный эффект?
— Что-то в этом роде, но на узколокальном участке.
— Ха! Стоило ли тогда бить в барабаны!
Кают-компания быстро наполнялась. Усаживаясь перед потемневшим экраном, люди негромко переговаривались. Сообщение о вспышке на звезде распространилось с молниеносной быстротой.
— Не понимаю,— громко возмутилась Марина Волынцева,— усаживаясь рядом с Никишиным,— зачем из каждой мелочи делать секреты.
— Мариночка,— тут же завелся Николай,— ты недоучитываешь фатальность обстоятельств. Вспышка распространяется в виде узкого пучка и если мы попадем в нее, от корабля, да и от нас самих, останутся одни элементарные частицы.
— Ну, тебя, Никишин, с твоей необузданной фантазией. Даже мороз по коже... Фу! — поежилась Марина.— Когда ты угомонишься? Мало тебе было остаться без двух вахт. Еще хочется?
— Тьфу, тьфу, тьфу! — через левое плечо быстро проговорил Никишин.
— Дикарь! Прямо мастодонт какой-то,— удивился сидевший за ним Эдуард Климов.— Откуда ты знаешь это средство от сглаза?
— Тень Гамлета меня усыновила, геологом из гроба нарекла,— продекламировал Никишин.— С тех пор дух беспокойства и жажда познаний снедает меня.
— Ну, Никишин, ну, Никишин! Я думал, ты силен лишь в естественных науках, а он вытаскивает один за другим на общее обозрение то этнические, то речевые архаизмы. Сказал бы это специалист и то я бы, пожалуй, удивился. Нет, серьезно, Никишин, откуда у тебя это «снедает»?
— Беллетристику читать надо, Эдуард Анатольевич, а не только научные трактаты!
— Нет, он меня сегодня уморит,— пророкотал своим баском Климов,— теперь трактаты!
— Не преувеличивайте его знаний, Эдуард,— вмешалась Марина.— Это слово известно даже мне.— Что касается Коленьки, то он обыкновенный эклектик — понахватался верхушек.