Хочешь, сын Шибу Ши даст брату хозяйку дома? Позови дочь Шибу Ши,— приказал он жене.
Теперь настала очередь смущаться Байдарину. Прежде чем он успел ответить, молодая женщина высунулась из хижины и крикнула на всю деревню:
— Найи-и!
— Ойе? — откликнулся звонкий молодой голос.
— Приходи, тебя хочет видеть брат сына Шибу Ши! Сергею пришлось объяснять, что по их обычаю надо спрашивать согласие девушки, прежде чем ввести ее в свой дом.
— Твой обычай — мой обычай,— улыбнулся Шибу Ши.— Посмотрим, что скажет Найи.
В хижину легко вошла стройная девушка. Лицом она напоминала самого Шибу Ши, но Сергея особенно удивило необычное сочетание: широкоскулое лицо и маленький рот с выпуклыми губами. Она улыбнулась и посмотрела сначала на Шибу Ши, потом на Сергея.
— Сыну Сере-Гей нужна хозяйка дома,— без всякой дипломатии начал Шибу Ши.— Пойдешь ли ты жить в его дом?
Девушка пристально осмотрела Байдарина с головы до ног и удовлетворенно кивнула головой.
— Не забывай, сестра, ты дочь уважаемого старого вождя Шибу Ши. Можешь и отказаться,— напомнил ей хозяин.
— Я пойду хозяйкой в дом сына Сере-Гей,—твердо ответила девушка.
— Теперь надо большой пир,— пояснил Шибу Ши Сергею, ошеломленному стремительным развитием событий.
Отказываться уже не имело смысла, да и девушка понравилась. Байдарина смущала только скоротечность сватовства и обряда брака. Впрочем, эта скоротечность, вероятно, диктовалась феноменом обновления. Совершенно естественно, что помолодевший муж уходил от старой жены, годящейся ему в матери, тем более, что по обычаю он считался сыном якобы умершего старика, и ему, надо начинать новую жизнь. Естественно и то, что уважение соплеменников к человеку, сохранившему опыт первой жизни, не только остается, но и возрастает, так как из долины Смерти возвращается далеко не каждый. Все эти тонкости объяснил Шибу Ши, пока Найи с помощью женщин готовила свадебный обед, на который Байдарину пришлось пожертвовать и вторую половину убитой им лани.
Пиршество затянулось до глубокой ночи. Жениха и невесту украсили венками из цветов и посадили на почетное место, совсем как на земной свадьбе. Потом были танцы, и только с рассветом их отпустили. Сергей усадил невесту в вездеход. Она с большим удовольствием уселась в кресло, и они под прощальные крики всей деревни двинулись к его дому.
— Много себе позволяете, молодой человек,— ворчанием встретил его Журавлев и вдруг замолчал, увидев за спиной Байдарина девушку.
— Знакомься, моя жена Найи,— сказал Сергей.
Леонид Игнатьевич поскреб бороду, пошевелил губами, пытаясь что-то сказать, но растерянно махнул рукой и пропустил их в дом. Спать уже не хотелось, и, пока Найи осматривала свои владения, Сергей рассказал о дневных приключениях Журавлеву.
— В общем, без меня меня женили,— заключил он.
— Да,— погладил бороду биохимик.— Очень любопытно. Кто знает, Сережа, может быть, как говорили древние, в этом и заключается сермяжная правда. Только все-таки надо проверить биологическую совместимость и вообще посмотреть все параметры, раз уж так получилось. Я думаю, с твоей помощью можно будет взять на анализ кровь и срезы кожи. Как ты думаешь?
— Не знаю, не знаю...— усмехнулся Байдарин.— Мне почему-то забыли разъяснить права мужа...
— Осторожничаешь? Узнаю почерк Байдарина. Ты всегда отказывался послужить науке и другим не даешь. Ты эту политику брось, Сережа, дело серьезное...
— Еще бы! Первый за всю историю экспедиции туземный экземпляр,— подзуживал метеоролог.— Грех, конечно, упустить такую возможность.
Однако после шутливой пикировки Байдарин согласился и пошел за женой. Войдя в свою комнату, он увидел, что та спит на мягком полу. Он не стал будить, лишь накинул легкое одеяло.
— Что? Отказала?—озабоченно встретил его Журавлев.
— Спит. Не знаю, как тебе, а мне она чем-то нравится. Хотя, честно говоря, не представляю, что это будет за супружеская жизнь.
— Вопрос, конечно, сложный, Сережа. Не говоря о чем-то другом, мне, например, трудно представить ее, хозяйничающей даже на кухне. Все-таки приборы, несмотря на их простоту... Знаешь, Сережа, для начала тебе, наверное, придется сложить очаг во дворе, как у них в деревне. Калориферы и прочее пусть осваивает потом.
— Пожалуй,— в раздумье ответил Байдарин и, помолчав, добавил: — А что, если у нас будут дети?
— Э-э, куда хватил! Хорошо, если с физиологией обойдется.
— Я не к тому, Игнатьич. Я к твоей теории биоцикла. Допустим такую вероятность. С течением времени они вырастут во вполне взрослых мужчин...
— Вряд ли у тебя будут сыновья,— перебил его Журавлев.— Я твою генетическую карту сам составлял.
— Ехидный ты старик. Помечтать не даешь... Ну, пусть женщины. Когда я второй раз стану юношей, как мне обращаться со своими дочерьми?
— Как не обращайся, все равно им не понравится.
— Это еще почему?
— Уважения у тебя маловато к старшим.
— Прости, Игнатьич. Ну не могу привыкнуть к этой нелепой разнице! Ведь мы с тобой почти погодки. По-моему, аборигены решили эту проблему проще... Они к Шибу Ши относятся теперь с еще большим почтением.
— Вон чего захотел! Почтение подавай этому младенцу! Да ведь у них, как ты говорил, больше похоже на естественный отбор: возвращается к жизни далеко не каждый. Они переживают смертельный риск, а ты отлежался в кроватке и туда же.
— Ну, погоди! Помолодеешь, я на тебе отыграюсь.
— Каким образом?
— Теперь я, наверняка, буду старше тебя, хотя бы на несколько недель!
— А ты, пожалуй, прав, юноша! Мне такое в голову не приходило. Следует поторопиться, а то ты и впрямь успеешь постареть. Тогда мы с тобой никак не сойдемся во времени,— пошутил Журавлев.
— Поторопись,— сказал метеоролог,— а то мне надоело неравноправное положение.
— Иди-ка ты спать, голубчик. Твоя невеста десятый сон видит. А я займусь разгрузкой лаборатории. Все довез?
— Нет,— помотал головой Байдарин.
— Что-нибудь разбил? — всполошился Леонид Игнатьевич.
— Да целешенька твоя лаборатория. Я говорю, что спать мне сейчас не время. Придется что-нибудь принять.
— А вот это уже зря, Сереженька. Сам знаешь, злоупотреблять такими вещами не стоит. Разгружу я потихоньку.
Но Байдарин не стал и слушать увещеваний Журавлева. Он очистил в гостиной стеллажи от многих ненужных вещей, неизвестно каким образом накопившихся за долгую жизнь. Все, что еще могло пригодиться, перетащил на склад, остальное собрал в кучу и направил на нее луч дезинтегратора. Через минуту на месте кучи осталась горсть пыли. Покончив таким образом с прошлым, Сергей принялся перетаскивать аппаратуру и так ее устанавливать на стеллажах, что биохимику оставалось только соединять блоки и монтировать общую схему. К тому времени, когда проснулась Найи, основная часть лаборатории. была установлена.
Девушка застала Журавлева в гостиной одного. Байдарин, закончив переноску оборудования, решил сложить во дворе примитивный каменный очаг. Найи, видимо, что-то не понравилось и она, посмотрев на биохимика, спросила:
— Это дом сына Сере-Гей?
— Да,— серьезно ответил Леонид Игнатьевич.
— Значит, не твой дом? — продолжала допрашивать Найи.
— Нет, и мой тоже! — быстро ответил биохимик, сообразив, к чему она клонит.
— Ты брат Сере-Гей?
— Вроде того,— не желая лгать, буркнул Журавлев и, вспомнив рассказ Сергея, добавил: — А скоро мы будем братья одной змеи.
Этот ответ вполне успокоил девушку, и она удовлетворенно кивнула, как бы разрешая ему остаться.
«Ну и порядочки у них,— развеселившись, подумал биохимик, когда девушка вышла из комнаты.— Едва появилась в доме, а уже норовит выгнать всех лишних».
Он ошибся. Найи, проснувшись, вспомнила о постороннем, не посвященном в дела племени, и решила, что на него по-прежнему распространяется табу. Уходить из этого дома ей не хотелось, ведь это был и ее дом, поэтому она искала компромиссное решение. Ответ Журавлева давал ей такую возможность. Увидев во дворе очаг, Найи всплеснула от радости руками и убежала в лес собирать хворост. Скоро со двора потянуло запахом жареного мяса.