Меня беспокоило другое. Во время церемонии Лена даже не взглянула в мою сторону. Я же не мог оторвать от нее глаз. Могла ли такая женщина жить с таким мужем? Стопроцентная несовместимость. К этому надо добавить имеющуюся у него любовницу. И Лена знала о ней. Она умная проницательная женщина. Вряд ли я буду интересовать ее после похорон. Полагаю, не одного меня она перетянула на свою сторону. Подготовка к покушению шла не день и даже не неделю. Тут продуман каждый шаг. Я играл роль запасного игрока. Другое дело, что у меня все получилось. Я не мудрил и не строил планов. Экспромт всегда мне удавался. Но почему она выбрала меня?
Сейчас я смотрел на нее как на картинку на стене. Любуйся и радуйся, а тронешь – кроме старой бумаги, ничего не ощутишь. Но эта картинка была живой, и я ее уже чувствовал. Больше мне ничего не хотелось.
На кладбище я не поехал. Черт меня дернул вернуться в институт. Тут уже произошли перемены. Возле кабинета директора стояла охрана в униформе. А у дверей моей лаборатории красовались два амбала с оружием.
– Я могу войти? Здесь мое рабочее место.
Они посторонились, и я вошел. Зрелище было необычным. Возле окна стояла горящая буржуйка с выведенной за окно трубой. Сейф шефа открыт. Белухин лично доставал коробки с препаратами и кидал их в огонь, а долговязый охранник ставил галочки в журнале. Так горели наши труды. Препараты 804, 805, 801 уничтожили полностью. Трудно себе представить их стоимость, я уж не говорю о годах исследований и опытов.
Я закурил прямо в лаборатории. Дыма здесь и без меня хватало.
– Чье распоряжение ты выполняешь, Кеша?
– Есть постановление Зямы. В случае его нетрудоспособности распоряжаться институтом в полной мере обязана его жена Елена Сергеевна Подрезкова. Ее первый указ касается нашей лаборатории и кабинета ее мужа. Все препараты, содержащие гриф «секретно», подлежат полному уничтожению методом сжигания. Приказ, как видишь, исполняется.
Моя цена возросла. Над этими препаратами я провел опытов больше, чем кто-либо. Это я менял особые ингредиенты, не спрашивая разрешения. Формула 805-го плавала в моих мозгах как непотопляемый авианосец. Но главное – об этом никто не знал, иначе меня первым надо было бы бросить в печку. К тому же у меня оставалась одна ампула. Собираясь травить Зяму, я взял два варианта: порошок и ампулу. Порошок сработал, ампула осталась. И мне казалось, что выкидывать ее рано.
– Почему ты не пошел на поминки? – спросил Белухин. – Ты же был его любимчиком.
– Вряд ли он обидится. Терпеть не могу сборища. Тем более когда на них нечего сказать. Куплю бутылку водки и сам помяну его.
Белухин остановился.
– А ты не думаешь, что нас вовсе разгонят?
– А потом расстреляют, – добавил я. – Такими мозгами не разбрасываются. И лучше других это понимает Илья Гальперин. Теперь его поставят руководить институтом, а госпожа Подрезкова займет место посаженого генерала. Она баба хваткая. Своего не упустит. Ладно. Пойду напьюсь. А ты истопником поработай. Глядишь, еще одну профессию освоишь.
И я пошел напиваться. Понятия не имею, по каким кабакам меня кидало. Главное, что наливали. Вел себя тихо, мирно, даже язык прилип к нёбу, вот и смачивал его водкой, коньяком и даже пивом. Время летело незаметно. Сам не помню, как оказался у дома Оксаны.
Похоже, она увидела меня в окно и открыла входную дверь. Мерзкий дождь и в этот вечер лил как из ведра. Она меня раздела привычными движениями – я любил, когда меня раздевают женщины, а затем подала махровую простыню. И все это молча.
Потом она как-то тихо и спокойно сказала:
– Таких, как ты, очень тяжело терять. Но больше не ходи ко мне.
– Что-то не так? – спросил я, не вникая в смысл ее слов.
– Я работала и работаю на Елену. Это она заставляла меня спать с Зямой, так как сама в одну постель с ним не ложилась. Я ее заменяла. Тебя она увидела месяц назад. Я сидела в ее машине, когда ты вышел из института. Она даже побледнела. «Что с тобой?» – спросила я. Она ответила холодно и просто: «Этот парень будет моим мужем. Узнай о нем все». Тогда я о тебе и о нас ей все рассказала. «Ты получишь за него отступные. И больше не таскай его в свою постель. Теперь он мой», – ответила Елена.
Я понял, что спектакль в кафе был разыгран. Наше знакомство должно было состояться. Елена выбрала такой вот экзотический способ. И он сработал. Лена не ошиблась. Я влюбился в нее по уши. Все остальное уже не имело значения.