- Убийство Лундберга расследуете не вы и не ваша газета. Расследованием занимаемся мы. Разумеется, никто не может помешать вам делать собственные выводы и выносить суждения. Однако реальность, возможно, окажется совсем не похожей на ваши представления. Хотя вы, понятно, не отведете ей в газете так много места.
Валландер хлопнул ладонями по столу в знак того, что интервью закончено.
- Спасибо, что уделили мне время, - сказал Тёрнгрен и убрал диктофон.
- Мартинссон вас проводит. - Валландер встал.
Не подав газетчику руки, он вышел из комнаты. Сходил за почтой и все это время пытался проанализировать свой разговор с Тёрнгреном. Не упустил ли он чего? Может, что-то надо было сформулировать иначе? С почтой под мышкой он заглянул в кафетерий, налил себе кофе и направился в кабинет. Разговор с Тёрнгреном, пожалуй, прошел хорошо. Хотя, конечно, неизвестно, как интервью будет выглядеть в газете. Потом ему вспомнился врач, с которым он встречался накануне. Разыскав в ящике свои заметки, Валландер позвонил в Лунд, в судмедэкспертизу. К счастью, нужный человек был на месте, и он коротко информировал его о визите Энандера. Прозектор выслушал сообщение и все записал, пообещав связаться с Валландером, если новая информация каким-то образом отразится на уже проведенной судебно-медицинской экспертизе. На этом они закончили разговор.
В восемь Валландер встал: пора на совещание. Все уже собрались, в том числе Лиза Хольгерссон и прокурор Леннарт Викторссон. При виде прокурора Валландер ощутил всплеск адреналина. Многие наверняка бы пали духом, оказавшись на развороте вечерней газеты. И комиссар тоже испытал приступ слабости, вчера, когда ушел домой. Сейчас он был в боевом настроении, сел на обычное место и немедля взял слово:
- Как всем известно, вчера вечерняя газета напечатала фото Эвы Перссон, сделанное сразу после того, как я дал ей затрещину. И что бы там ни говорили сама Эва и ее мать, я вмешался, когда девчонка принялась бить свою мамашу по лицу. Чтобы привести Эву в чувство, я ее стукнул. И не особенно сильно. Но она потеряла равновесие и упала со стула. Так я и сказал журналисту, который тогда пробрался в управление и сделал этот снимок. Я встретился с ним нынче утром. В присутствии Мартинссона.
Он умолк, обвел глазами собравшихся. Лиза Хольгерссон как будто бы недовольна. Должно быть, сама хотела высказаться по этому поводу.
- Мне сообщили, что касательно данного инцидента будет назначено внутреннее расследование. Я согласен, - продолжал комиссар. - А теперь, думаю, надо обсудить более срочные дела: убийство Лундберга и случившееся с Соней Хёкберг.
Едва он замолчал, слово перехватила Лиза Хольгерссон. Выражение ее лица Валландеру не понравилось. Он не мог отделаться от ощущения, что она его предала.
- В нынешних обстоятельствах ты, естественно, не сможешь впредь допрашивать Эву Перссон, - сказала она.
Валландер кивнул:
- Даже мне это понятно.
Вообще-то я должен был сказать кое-что другое, подумал он. Что первоочередная обязанность шефа полиции - поддерживать своих сотрудников. Не вслепую, не любой ценой. Но когда полицейский говорит одно, а подозреваемый - другое. Ей же, видимо, удобнее опираться на ложь, а не на неудобную правду.
Викторссон поднял руку, нарушив ход его мыслей.
- Я, разумеется, буду тщательно следить за внутренним расследованием. Что же до Эвы Перссон, то, возможно, нам стоит отнестись к ее новым показаниям со всей серьезностью. Не исключено, что все было именно так, как она говорит, и преступление задумала и осуществила Соня Хёкберг, в одиночку.
Валландер не поверил своим ушам. Обвел взглядом стол, ища поддержки у коллег. Ханссон в клетчатой фланелевой рубашке сидел с отсутствующим видом, думая о своем. Мартинссон потирал подбородок, Анн-Бритт съежилась на стуле. Глаз никто не поднимал. И все-таки он решил, что они на его стороне.
- Эва Перссон лжет, - сказал он. - Правдивы ее первоначальные показания. И мы сумеем это доказать. Если постараемся.
Викторссон открыл было рот, хотел что-то добавить. Но Валландер не дал ему вмешаться. Он не был уверен, что всем известно то, о чем накануне вечером ему сообщила Анн-Бритт, и потому сказал:
- Соню Хёкберг убили. Судмедэксперты обнаружили на затылке трупа повреждения, свидетельствующие о сильном ударе. Возможно, этот удар и стал причиной смерти. Во всяком случае, она потеряла сознание, совсем или почти. А затем ее бросили под напряжение. Словом, не подлежит сомнению, что Соня Хёкберг была убита.
Он не ошибся: практически для всех это явилось полной неожиданностью.
- Хочу подчеркнуть, что речь идет о предварительном заключении, - продолжал Валландер. - Возможно, экспертиза выявит еще больше. Но и это уже много.
Собравшиеся молчали. Он чувствовал, что командование перешло к нему. Фото в газете раздражало его и придавало энергии. Но хуже всего, что Лиза Хольгерссон откровенно ему не доверяла.
Он еще раз детально подытожил факты:
- Юхан Лундберг убит в своем такси. На первый взгляд убийство с целью грабежа, задуманное и осуществленное второпях. Юные преступницы утверждают, что нуждались в деньгах. Правда, не для чего-то определенного. После нападения на шофера ни та ни другая не делают попыток скрыться. Мы их задерживаем, и почти сразу же обе сознаются в содеянном. Показания их совпадают, однако заметного раскаяния девицы не обнаруживают. Орудия убийства мы опять-таки нашли. Затем Соня Хёкберг убегает. Видимо, поступок был чисто импульсивный. Тринадцать часов спустя ее находят убитой на одной из трансформаторных подстанций «Сюдкрафта». Нам необходимо установить, как она туда попала. Почему ее убили, мы тоже не знаем. Одновременно происходит кое-что весьма примечательное: Эва Перссон отказывается от своих показаний. Теперь она все валит на Соню Хёкберг. И проверить новые ее показания невозможно, поскольку Соня Хёкберг мертва. Возникает вопрос: как об этом узнала Эва Перссон? Ведь вывод о том, что она об этом узнала, напрашивается сам собой. Однако информацию о гибели Сони гласности не предавали. Пока что ею располагает очень ограниченный круг людей, который был еще меньше вчера, когда Эва Перссон изменила показания.
Валландер умолк. В комнате повисла настороженная тишина: он поставил самые важные вопросы.
- Что делала Соня Хёкберг, улизнув из управления, - вот с чем надо разобраться, - сказал Ханссон.
- Нам известно, что до подстанции она добиралась не пешком, - заметил Валландер. - Хотя на сто процентов доказать это невозможно. Тем не менее будем считать, что она приехала на машине.
- А мы не слишком торопимся? - вставил Викторссон. - Ведь не исключено, что она была уже мертва, когда оказалась на подстанции.
- Простите, я еще не закончил, - сказал комиссар. - Но такую возможность, конечно, нельзя сбрасывать со счетов.
- Есть аргументы против?
- Нет.
- Но ведь тогда наиболее вероятно, что Хёкберг была уже мертва, когда ее отвезли на подстанцию, разве нет? Как можно объяснить, что она отправилась туда добровольно?
- Она знала человека, который ее отвез.
Викторссон покачал головой:
- Зачем ехать на расположенную в чистом поле подстанцию «Сюдкрафта»? Вдобавок под дождем? Разве это не доказывает, что убили ее предположительно в другом месте?
- Мне кажется, вы слишком торопитесь, - сказал Валландер. - Мы стараемся выявить все возможные варианты. Не выбирая. До поры до времени.
- Кто ее отвез? - вставил Мартинссон. - Выяснив это, мы узнаем, кто убийца. Но вопрос «почему» останется открытым.
- Ты тоже опережаешь события. Я думаю вот о чем, - сказал Валландер. - Эва Перссон, скорей всего, узнала о смерти Сони Хёкберг от самого убийцы. Или от того, кто знал, что произошло. - Он посмотрел на Лизу Хольгерссон. - Иными словами, Эва Перссон - ключ ко всему. Девчонка несовершеннолетняя, вдобавок лживая. Необходимо как следует прижать ее к стенке. Я хочу знать, откуда ей известно, что Сони Хёкберг нет в живых. - Он встал. - Поскольку же допрашивать ее будет кто-то из коллег, я пока займусь другими делами.
С этими словами комиссар вышел из комнаты, очень довольный собой. Конечно, уход по-детски демонстративный. Но если он не ошибается, сей поступок возымеет эффект. Допрашивать Эву Перссон наверняка поручат Анн-Бритт. А она знает, о чем нужно спрашивать. Ее инструктировать не нужно. Валландер взял куртку. Сам он тем временем попробует разобраться в другой проблеме, которая не дает ему покоя. В дальнейшем, как он надеялся, они сумеют с двух сторон подобраться к убийце Сони Хёкберг. Перед тем как покинуть кабинет, он вытащил из папки две фотографии и сунул в карман.