Картер спустился на кухню, позавтракал. Каждое утро он украдкой разглядывал Селину - не беременна ли сызнова? При первом же подозрении он ее уволит. После завтрака он вручил ей составленный с вечера список покупок. Пускай сходит на рынок. Для вящей надежности заставил ее вслух по складам прочесть список. Дал денег, потом вышел отпереть двери парадного входа. По его подсчетам, каждое утро приходилось отпирать в общей сложности шестнадцать замков.
Селина отправилась на рынок. Город проснулся. Но в доме, некогда построенном врачом-португальцем, были толстые стены. Картер вернулся на верхний этаж с ощущением, что его обступает тишина. Всегдашняя тишина посреди африканского гама. На мониторе мигал сигнал. Пришли весточки из киберпространства. Он сел за компьютер, стал читать.
Именно на такой ответ он и надеялся. В течение ближайших суток они воспользуются слабостью, которую обнаружили у полицейского, у Валландера.
Он долго сидел, глядя на монитор. Когда экран потемнел, встал и пошел одеваться.
Осталась ровно неделя до той минуты, когда электронный вал захлестнет весь мир.
Вечером в понедельник, в самом начале восьмого, Валландер с Мартинссоном оба разом выбились из сил. И вернулись со Снаппханегатан в управление. Нюберг со своими криминалистами еще работал в гараже. Как всегда, тщательно и с какой-то затаенной злостью, которая крайне редко выплескивалась наружу. Порой Валландер думал о Нюберге как об этаком ходячем взрыве, который почему-то откладывается.
Они пытались понять, что произошло. Может, Юнас Ландаль вернулся и сам стер все, что было у него в компьютере? Но зачем он тогда сохранил дискету, коль скоро по каким-то причинам хотел скрыть информацию из своего компьютера? Или он думал, что на дискете тоже все стерто? Если так, то почему не поленился снова спрятать ее под стеллажом? Вопросов было много, частью совсем простых, только вот по-настоящему четкие ответы отсутствовали. Мартинссон осторожно выдвинул версию, что непонятное сообщение - «норок надо выпустить на волю» - в общем-то подброшено нарочно. Чтобы они его прочитали и, паче чаяния, взяли неверный курс. Но что, собственно, значит «неверный курс»? - уныло думал комиссар. Где вообще что-то верное? Вдобавок они подробно обсудили, не стоит ли прямо нынче вечером объявить Ландаля в розыск. Валландер сомневался. По сути, для этого нет оснований. Во всяком случае, пока Нюберг не закончит с машиной. Мартинссон с ним не соглашался, и аккурат в разгар этого спора обоих разом одолела жуткая усталость. А может быть, отвращение? Валландера мучило, что ему никак не удается направить расследование по мало-мальски разумному пути. И он подозревал, что в глубине души Мартинссон считает так же. По дороге в управление они заехали на Руннерстрёмсторг, Валландер ждал в машине, а Мартинссон поднялся к Роберту Мудину, сказал ему, что на сегодня хватит. Они вместе вышли на улицу, а вскоре подъехал автомобиль, который доставит Мудина домой. Мартинссон сообщил, что Роберт уходить не хотел. Готов был всю ночь просидеть со своими электронными загадками. Пока что он с места не сдвинулся. Но по-прежнему твердит, что цифра двадцать очень важна.
Вернувшись в управление, Мартинссон немедля включил компьютер и начал искать информацию о Юнасе Ландале. Запросил сведения о разных группировках, которые числились в базе данных. В частности, о таких, что стремились воспрепятствовать торговле мехами и нередко выпускали на волю фермерских норок. Но компьютер ответил «доступа нет». Тогда он вырубил машину, вышел из кабинета и в коридоре встретил Валландера, который стоял там как неприкаянный, держа в руке пластиковый стаканчик с холодным кофе.
Они решили, что на сегодня хватит, пора по домам. Валландер еще немного посидел в кафетерии, от усталости не в силах ни думать, ни идти домой. Напоследок он еще попытался выяснить, чем занят Ханссон. И в конце концов кто-то припомнил, что Ханссон, кажется, уехал в Векшё. Потом комиссар позвонил Нюбергу, однако тот ничего нового пока сообщить не мог. Криминалисты до сих пор работали с машиной.
По дороге домой Валландер заехал в магазин купить продуктов. Но у кассы обнаружил, что забыл бумажник на письменном столе. К счастью, продавец знал его и отпустил в кредит. Добравшись до квартиры, комиссар первым делом большими буквами написал на листке, что завтра непременно надо расплатиться, и положил записку на коврик у входной двери. Потом сварил спагетти и поужинал, сидя у телевизора. В порядке исключения ужин удался, получилось вкусно. Он пробежался по каналам и в конце концов остановился на каком-то фильме. Но смотреть начал с середины и так и не сумел толком вникнуть в сюжет. Заодно вспомнил, что надо бы поглядеть совсем другой фильм. С Аль Пачино. В одиннадцать он лег в постель, выдернув телефон из розетки. Фонарь за окном висел неподвижно. Вскоре комиссар уснул.
Утром во вторник он проснулся около шести, свежий и бодрый. Ночью ему снился отец. И Стен Виден. Среди странного каменистого ландшафта. Во сне он все время боялся потерять их из виду. Я даже вполне могу истолковать этот сон, подумал он. Я по-прежнему, как маленький ребенок, боюсь остаться в одиночестве.
Зазвонил мобильник. Нюберг. И по обыкновению, сразу перешел к делу. Когда бы ни звонил, он всегда исходил из того, что нужный собеседник уже на ногах. Хотя сам вечно жаловался, что некоторые постоянно будят его в несусветную рань и пристают с дурацкими вопросами.
- Я только что вернулся в гараж на Снаппханегатан, - начал он. - И нашел кое-что застрявшее в заднем сиденье и вчера не замеченное.
- Что же именно?
- Жевательную резинку «Сперминт». Со вкусом лимона.
- Она застряла в сиденье?
- Ее даже из обертки не вынули. Будь это прилипший комок, еще вчера бы нашли.
Валландер встал с постели, стоял босиком на холодном полу.
- Отлично, - сказал он. - Созвонимся попозже.
За полчаса он успел принять душ и одеться. Кофе можно выпить и в управлении. На улице было безветренно, и он решил нынче утром прогуляться пешком. Но тотчас передумал и сел в машину. Плевать он хотел на укоры совести. Войдя в управление, первым делом поискал взглядом Ирену. Пока не пришла. Эбба уже была бы на месте, подумал комиссар. Впрочем, раньше семи Эбба тоже не появлялась. Хотя наверняка бы интуитивно почувствовала, что мне надо с ней поговорить. И тотчас осадил себя: он несправедлив к Ирене. С Эббой никто не сравнится. Сходил в кафетерий, налил себе кофе. На сегодня дорожная служба назначила большую проверку. Валландер перекинулся словечком-другим с одним из дорожных полицейских, тот жаловался, что очень уж многие автомобилисты ездят с превышением скорости, да еще и в подпитии. И даже не имея водительских прав. Валландер рассеянно слушал, думая о том, что полицейские всегда горазды ныть да жаловаться; потом вернулся в холл. Ирена только-только пришла, снимала пальто.
- Помнишь, на днях я занимал у тебя жевательную резинку?
- Резинку занимают редко. Ты ее получил. Или та девчонка.
- Какой это был сорт?
- Обычный. «Сперминт».
Валландер кивнул.
- Это все? - удивилась Ирена.
- А что, мало?
С чашкой кофе в руках Валландер вернулся в кабинет. Спешил додумать до конца возникшую мысль. Набрал домашний номер Анн-Бритт. Когда она ответила, в трубке были слышны детские вопли.
- Окажи мне услугу, - сказал он. - Поговори с Эвой Перссон, поинтересуйся, что за жвачку она предпочитает, с каким вкусом. А заодно выясни, угощала ли она Соню.
- Почему это так важно?
- Объясню, когда приедешь сюда.
Через десять минут Анн-Бритт перезвонила. Дети вопили по-прежнему.
- Я поговорила с ее матерью. Она утверждает, что Эва жует резинку разного вкуса, и мне кажется, тут она не врет.
- Стало быть, она точно знала, какую жвачку любит Эва?
- Матери много чего знают о своих дочерях.
- Или не знают ничего?
- Совершенно верно.
- А как насчет Сони?
- Думаю, Эва Перссон наверняка ее угощала.
Валландер причмокнул губами.
- Господи, далась тебе эта жвачка! Чем она так важна?
- Приедешь - расскажу.
- У меня тут полная неразбериха. Бог весть почему утром во вторник всегда черт-те что творится.
Валландер положил трубку. Черт-те что творится каждое утро, подумал он. Без исключений. По крайней мере, в тех случаях, когда просыпаешься в пять и больше глаз сомкнуть не можешь. Он встал, пошел к Мартинссону. В кабинете пусто. Должно быть, он уже на Руннерстрёмсторг с Робертом Мудином. Ханссон опять же пока не вернулся из своей, скорее всего, бесполезной поездки в Векшё.