Мартинссон еще полистал блокнот:
- Затем у нас есть лихтенштейнский частный банк «Людерс». Дальше посложнее. Если мы поняли правильно, то еще два кода соответствуют французской телефонной компании и коммерческому спутниковому предприятию в Атланте.
Валландер наморщил лоб:
- Но что это означает?
- Прежнее предположение, что все каким-то образом связано с деньгами, остается в силе. А вот при чем тут французская телефонная компания и спутники в Атланте, конечно, трудно сказать.
- Здесь нет ничего случайного, - неожиданно вставил Роберт Мудин.
Валландер повернулся к нему:
- Можешь объяснить по-человечески, чтобы я понял?
- Все люди расставляют книги в своих шкафах в определенном порядке. Или, скажем, папки с документами. В компьютере тоже обнаруживается определенная система. Тот, кто создавал здешнюю систему, действовал очень тщательно. Все у него чисто, прибрано. Ничего лишнего, избыточного. Общепринятые буквенные или цифровые последовательности тоже отсутствуют.
Валландер прервал его:
- С этого места, будь добр, поподробнее.
- Обычно человек организует свою жизнь либо в алфавитном, либо в цифровом порядке. Сначала идет «а», за ним - «б», за «б» - «в». За единицей следует двойка, а семерка не стоит впереди пятерки. Так вот здесь ничего такого нет.
- А что есть?
- Что-то другое. И это что-то говорит мне, что алфавитный и цифровой порядок не имеют значения.
У Валландера забрезжила догадка, к чему клонит Мудин:
- Стало быть, порядок есть, но какой-то иной?
Мудин кивнул, показал на монитор. Валландер и Мартинссон наклонились ближе.
- Здесь есть два компонента, которые появляются снова и снова, - продолжал Роберт. - Во-первых, я обнаружил цифру двадцать. И попробовал посмотреть, что будет, если добавить парочку нулей или поменять цифры местами. Получается кое-что интересное. - Он показал на экран: двойка и нуль. - Смотрите, что произойдет теперь.
Мудин пробежался по клавиатуре. Цифры выделились. И пропали.
- Они будто пугливые зверьки - убегают и прячутся. Как от света прожектора. Сразу ныряют в темноту. Но если я оставлю их в покое, они снова появятся. На том же месте.
- Как ты это трактуешь?
- Думаю, чем-то они очень важны. И точно так же ведет себя другой компонент. - Мудин опять показал на экран, на сей раз на буквы «ЯТ». - С ними та же история. Стоит их тронуть, как они сразу прячутся.
Валландер кивнул. Пока что объяснения были понятны.
- Они появляются снова и снова, - сказал Мартинссон. - Как только нам удается опознать новое учреждение, они тут как тут. Но Роберт обнаружил еще одну интереснейшую штуку.
Валландер жестом остановил их, протер очки.
- Они прячутся, как только их тронешь, - сказал Мудин. - Но немного погодя возникают снова, в другом месте. - Он опять показал на монитор. - Первый код, который мы взломали, был первым в фальковской системе. И эти ночные зверьки находятся тогда в самом верху первого столбца.
- Ночные зверьки?
- Мы их так назвали, - пояснил Мартинссон. - Имя вроде как подходящее.
- Продолжай.
- Второе учреждение, которое мы сумели идентифицировать, находится строчкой ниже во втором столбце. Тогда они сместились направо и наискось вниз. Продолжая двигаться дальше по списку, замечаешь, что их перемещения весьма упорядоченны. Можно сказать, целенаправленны. Они стремятся в правый угол.
Валландер выпрямился:
- Однако ж это не разъясняет нам, о чем идет речь.
- Пока нет, - сказал Мартинссон. - Но становится все интереснее. И жутковато.
- Я неожиданно уловил пульс времени. Со вчерашнего дня зверьки переместились. Значит, где-то в киберпространстве тикают часы. Для развлечения я сделал расчет. Если верхний левый угол символизирует нуль, а всего в системе семьдесят четыре кода и цифра двадцать представляет собой дату, скажем двадцатое октября, то вдруг получается вот это. - Мудин опять пробежался по клавишам, на экране возник новый текст. Валландер прочел название спутниковой компании в Атланте. Мудин указал на два компонента. - Этот код четвертый с конца. А сегодня, если не ошибаюсь, пятница, семнадцатое октября.
Валландер медленно кивнул:
- По-твоему, в понедельник наступит развязка? Зверьки достигнут финиша своего странствия? Точки под названием «двадцать»?
- Вполне возможно.
- А второй компонент? «ЯТ»? Что он означает? Двадцать - это дата. А что такое «ЯТ»?
Ответа нет. Валландер продолжил:
- Понедельник, двадцатое октября. Что произойдет в этот день?
- Не знаю, - просто ответил Мудин. - Ясно одно: сейчас идет некий процесс. Обратный отсчет.
- Так, может, выдернуть провод из розетки, и дело с концом, - заметил Валландер.
- Поскольку мы сидим у терминала, это не поможет, - возразил Мартинссон. - Мы же представления не имеем обо всей сети. Не знаем, сколько серверов обеспечивают нас информацией - один или несколько.
- Предположим, кто-то задумал взорвать своего рода бомбу, - сказал Валландер. - Откуда он ею управляет? Если не отсюда?
- Откуда угодно. Здесь даже не обязательно станция контроля.
Валландер задумался:
- Значит, мы начинаем что-то понимать. Только вот не знаем, что именно.
Мартинссон кивнул.
- Иными словами, нужно выяснить, какова связь между этими банками и телекоммуникационными компаниями. А затем попытаться найти общий знаменатель.
- Цифра двадцать не обязательно означает двадцатое октября, - сказал Мудин. - Может, тут что-то совсем другое. Я просто предположил такое толкование.
Внезапно Валландеру показалось, что они на совершенно ложном пути.
Что, если в компьютере Фалька вообще нет никакой разгадки? Теперь им известно, что Соня Хёкберг была изнасилована. Убийство Лундберга вполне может быть актом ошибочной, отчаянной мести. А Тиннес Фальк просто умер естественной смертью. Все прочее, включая смерть Ландаля, может иметь покуда не известные объяснения, которые впоследствии сложатся в логичную картину.
Комиссар чувствовал себя неуверенно. Сомнения, одолевавшие его, были очень сильны.
- Надо все проанализировать еще раз. От начала до конца.
Мартинссон посмотрел на него с удивлением:
- Нам что, прекратить работу?
- Необходимо провентилировать все от самого основания. Кое-что из случившегося тебе пока неизвестно.
Они вышли на лестничную площадку. Валландер коротко изложил, что удалось узнать насчет Карла-Эйнара Лундберга. В обществе Мартинссона он испытывал неловкость, но изо всех сил старался ее скрыть.
- Пока что мы отставим Соню Хёкберг в сторонку, - заключил он. - Я все больше склоняюсь к мысли, что кто-то боялся, как бы она не разгласила некую информацию о другом человеке.
- Как ты в таком случае объясняешь смерть Ландаля?
- Они были вместе. И возможно, Ландаль располагал той же информацией, что и Соня. И все это каким-то образом связано с Фальком.
Он рассказал, что случилось дома у Сив Эрикссон.
- Это вполне стыкуется со всем прочим, - заметил Мартинссон.
- Но никак не объясняет реле. Не объясняет, зачем похищали труп Фалька и почему были убиты Хёкберг и Ландаль. На силовой подстанции и в трюме парома. Во всем этом чувствуется безрассудное отчаяние. И вместе с тем холодный расчет. Осторожность и одновременно наглость. Какие люди ведут себя подобным образом?
Мартинссон задумался, потом сказал:
- Фанатики. Люди с убеждениями. Потерявшие контроль над собственными убеждениями. Сектанты.
Валландер кивком показал на контору Фалька:
- Там есть алтарь, где он поклонялся самому себе. И мы, кстати, говорили о том, что смерти Сони Хёкберг присущи ритуальные черты.
- Все-таки это вновь возвращает нас к содержимому компьютера, - сказал Мартинссон. - Процесс идет. И рано или поздно что-то случится.
- Роберт Мудин проделал замечательную работу, - сказал Валландер. - Но пришло время завязать контакт с компьютерщиками из Стокгольма. Не стоит рисковать. Вдруг в понедельник случится что-то такое, до чего они сумели бы докопаться.