Когда мои ноги коснулись тротуара, я заметил мальчика, который сидел, прислонившись спиной к стене, обняв колени руками и опустив на них голову.
Я уже видел этого мальчика прежде. Нет, я не имею в виду, что он выглядит знакомо. Я имею в виду, что я уже видел его на этом же месте последние четыре дня, когда выходил с тренировок. Мне стоит заговорить с ним? Ага. Вы правы.
Останавливаясь перед ним, я засовываю руки в карманы своих спортивных шорт.
— Эй, ребенок, ты здесь занимаешься?
Он трясет головой.
На носках его обуви дырки, и с джинсами то же самое. На нем одна и та же одежда каждый раз. Я видел его. Могу сказать это по тому же масляному пятну под коленкой, и по грязи и пятнам отбеливателя на его черной рубашке.
Я знаю все эти признаки. И думаю, что вы тоже.
Резко вдыхая, я говорю:
— Ты спал здесь прошлой ночью?
Он не отвечает.
Внутри карманов я крепко сжимаю кулаки.
— Как тебя зовут, ребенок?
— Дин.
Когда мне наконец-то удается разжать кулак, я вытягиваю руку из кармана и протягиваю ему.
— Логан Келлар.
Он просто пялится на мою ладонь.
Чертовски странно.
Мгновение спустя он поднимает свое лицо с выражением тревоги на нем. Парень сглатывает.
— Я знаю, кто ты. Ты — Неразрушимый.
— И ты оставишь мою руку висеть так, и заставишь меня чувствовать себя куском дерьма вместо того, чтобы пожать ее?
Парнишка слегка смеется, вытирает руку, а после пожимает мою.
Я стоял там, как дебил, разве нет?
Представив себя частью такой паршивой картины, снова смотрю вниз в синие глаза, прячу руку назад в карман, кивая ему в сторону здания.
— Хочешь здесь заниматься?
— Я не могу.
— Почему нет?
— Я… — его голос затихает, и он снова опускает взгляд на свою обувь. — Никогда не мог позволить себе этого.
— Разве я об этом спросил? — Дин вскидывает голову от удивления. — Ну, ты хочешь здесь заниматься или нет? — Он открывает рот, чтобы ответить, но ему удается лишь кивнуть. — Значит, поднимай свою задницу, и пойдем, — я начинаю шагать к входной двери, когда замечаю, что он даже не шелохнулся. Я останавливаюсь и оглядываюсь через плечо. — Ребенок, я не повторяю дважды.
Дин встает на ноги и спешит, чтобы догнать меня.
Я был этим ребенком. Синяки на его предплечьях… У меня были такие же. Отметины под шеей, там, где чьи-то руки сжимали слишком сильно, я прикрывал горловиной футболки. Одежда в пятнах, которые нельзя отстирать, потому что рука повреждена после самозащиты. Я ненавижу видеть себя в этом ребенке. И я ненавижу думать о том, что он проходит через такой же ад, через который прошел я. Я делаю правильную вещь, ведь так? Помогаю ему? Я знаю, что помощь — это величайшая сила, и Макс помогла мне. Я думаю о том, насколько хуже было бы все, не будь ее рядом.
Я открываю дверь, и Дин просто идет рядом со мной.
— Ребенок со мной, Уилл, — произношу я, когда он наклоняется через стол, откладывая газету.
Уилл осматривает мальца и пожимает плечами, переворачивая страницу и снова пялясь вниз.
— Иди за мной, — указываю я, направляясь к раздевалке.
Следующие два часа я показываю Дину зал, свой классический разогрев, а также рутину «Ночей Боя». Ребенок ведет себя естественно. Конечно, у него есть небольшие сложности с тем, чтобы делать все, что делаю я, но он справляется лучше, чем я думал.
Большинство людей не могут держаться со мной на одном уровне. Я тренируюсь с Оливером и доходит до того, что даже ему сложно найти что-то новое для моего обучения. Я бы сказал, пора взять нового тренера, но здесь я счастлив.
После тренировки мы возвращаемся назад, и я спрашиваю:
— Ты голоден?
Дин качает головой. Полотенце, которое я дал ему, до сих пор висит на его шее.
Я резко останавливаюсь всего лишь в паре сантиметров от двери.
— Правило номер один: никогда не ври мне, ребенок.
Губы Дина поджимаются, но он не отвечает словами. Он едва заметно кивает.
— Ты голоден?
Откашливаясь, он отвечает:
— Да.
— Идем, — я толкаю дверь и сворачиваю направо, проходя пару дверей и заворачивая в местную закусочную, где обычно перекусываю.
В минуту, когда дверь открывается, девушка за прилавком отрывает взгляд от своего телефона. В ту же секунду ее лицо начинает светиться.