Я улыбнулся, осмотрев ее с ног до головы. Все так же в моей рубашке на голое тело. До чего же хороша. Приподнялась на носочках, и тут же опустилась. А у меня от вида ее голых пальчиков член дыбом. Какая же дикая херня со мной происходит. Поверить не могу.
― Привет, ― произнес негромко, и все же напугал ее.
― Дима? Я совсем не слышала, как ты вошел.
Засмущалась и прикусила губу, откладывая нож на стол.
Я медленно подошел к ней, пальцами коснулся щеки и погладив нежную кожу, склонился, тихо прошептав:
― Надеюсь, когда я буду входить в тебя, ты услышишь и почувствуешь.
Настя покраснела и одарила меня рассерженным взглядом.
― Это тебе, ― протянул ей цветы.
― Мне?
― Нет, бабе Клаве из соседнего подъезда. Давай отнесу, ― но она уже держала букет в руках и носом уткнувшись в бутоны, вдыхала аромат. В душе не гребу че за веник.
― Спасибо.
― Так удивляешься, как будто тебе цветов никогда не дарили.
Она пожала плечами и развернулась в поисках вазы.
― Не дарили. А ты вещи привез?
― Привез. А ты с какой планеты? Аху*нно красивая баба и цветы не дарили? Да даже я шлюхам дарил.
Настя резко обернулась, снова смерив меня рассерженным взглядом. Ох, как она хороша в такие моменты.
― А мне зачем подарил? По привычке?
― Я хочу. Кормить будешь? И поставь ты уже этот веник в воду, иначе я его выкину в мусор.
― Это мои цветы. Купишь себе, и будешь распоряжаться.
Я улыбнулся услышав, как она хмыкнула от радости. Нет, определенно бред. Как так, такой роскошной девушке не дарили цветы? Что за херь? Буду исправлять эту глупость.
― Твои вещи в сумках. Завтра разберешь. Сегодня некогда.
― А почему некогда?
― Потому что жрать хочу и трахаться.
― А, ну да. Я же как личная грелка для тебя.
Услышав эти слова, я нахмурился и схвати девчонку за руку резко дернул на себя. Она пискнула и застыла, прижавшись ко мне своей грудью. Бл*ть, эти сиськи натуральные с ума меня сведут.
― Ты моя женщина, Настя. Мне каждый день тебе это повторять?
― А ты? Ты мой, Дима? ― столько надежды в ее глазах, столько боли, что я только сейчас понял, почему она брыкается. Она же шарахалась от меня из‐за моей блядской натуры. Думала, что станет одной из. Только вот девочка совсем не учла, что подобных ей нет, и быть не может.
― Я твой. Клянусь.
Ее глаза забегали, дыхание сбилось, и она порывисто обняла меня, щекой улегшись на плечо. Ей было важно услышать эти слова. Она хочет быть для меня особенной, единственной. И это именно так.
― Ты у меня одна.
― Димка, ― выдохнула Настя, а я от ее шепота зажмурился, ощутив, как в паху снова заныло.
Нет, Настя не может быть одной из. Я не зря так долго бегал от нее. Возможно сразу я бы и воспользовался ей, провел бы одну ночь и попрощался. А сейчас не хочу ее отпускать. Нежная, сладкая девочка. Такая ранимая, что хочется защитить ее от всего мира. Доверчиво жмется ко мне, как маленький котенок. Милая такая.
Услышал всхлип и нахмурился. Оторвал ее от себя, и пальцами поднял лицо за подбородок. Глаза на мокром месте.
― Че за сопли?
Она покачала головой смотря мне в глаза.
― Я ждала тебя все это время. А ты не шел.
― Ну, извини, работа была. Мне теперь боссу кофе варить. Потому что его секретарь в отпуске.
Настя улыбнулась и шлепнула ладошкой меня по плечу.
― Я не про это… Ой, все, Воскресенский. Давай за стол? У меня ужин стынет.
― Ладно, ― я улыбнулся как котяра и оставил на ее губах короткий, но влажный поцелуй, ― только руки помою. Накрывай.
Девочка кивнула и счастливо заулыбалась, выскользнув из моих рук.
Вернувшись из ванной, заметил, как Настя суетится по кухне. Накладывает еду, открывает судок с селедкой, достает из шкафа стопки. Ого!
― Будем водку пить. Ты извини, я порылась у тебя по шкафам.
Виновато произнесла она, пожимая плечами. И вправду порылась. Помимо жареной картошки на столе стояли тарелки с солениями из помидор, огурцов и грибочков. А еще она разделала селедку, которую мне принесла помощница по дому. Женщина часто привозила мне продукты. Я просил ее об этом.
― Ты можешь рыться, где угодно. Водку охладила?
― Охладила, ― снова смущенно улыбнулась.
― Присаживайся.
Я достал из холодильника бутылку, и присел сбоку стола, как раз по левую руку от девушки.
― Непривычно, что меня встречают с ужином.
― Ты рад?
― Очень.
Откупорил крышку и разлил по рюмкам водку.
― Ты только на несколько раз раздели, ладно?
― Угу, ― кивнула она, и принялась пополнять мою тарелку картошкой.
Черт, я реально ощущал себя как‐то странно. Никогда ранее за мной так не ухаживали девушки. Чтобы и еда, и внимание.
― Ты не против если я трусики надену?
Я резко поднял взгляд на Настю. С лица слетела улыбка, и я вовремя поставил бутылку на стол, иначе та упала бы и разбилась о плитку.
― Я против.
― Почему?
― Вещи твои привез, днем в чем хочешь ходи, а со мной нет. В приоритете вообще голой.
― Дим, ты ненормальный? Почему я должна ходить голой?
― Потому что я хочу любоваться твоим телом. Мы поужинаем, или так и будем трепаться?
Она в ответ ничего не сказала. Взяла рюмку, и протянула к моей.
― Пьем за нас. Ты чуть‐чуть, не забывай.
Я махом опрокинул наполовину наполненную рюмку, и горло тут же обожгло горьким алкоголем. Закусил помидором наблюдая, как кривиться от водки Настя.
― Закусывай, алкоголичка маленькая.
― Да ну тебя, ― выдохнула она, тут же заедая рыбой.
― Завтра елку захерачем вон в том углу, ― указал на дальний угол у окна, как раз в ногах кровати.
― У тебя есть?
Я покачал головой.
― Купим.
Дальше мы закусывали молча. Я только наблюдал за малышкой, как она мило хмелела, но стойко продолжала держаться. Нет, она не пила много, иначе бы я давно запретил ей это делать. Я вот выпил гораздо больше, но у меня и организм более стойкий к алкоголю.
Когда я был уже сыт, налил нам еще понемногу, но Настя на этот раз отказалась. Умница девочка, знает меру.
― Не хочу завтра лежать пластом.
― Настя, расстегни верхнюю пуговицу. Поиграй со мной немного.
― Ты решил соблазнить выпившую девушку?
― Да, никогда подобного не делал.
Я не врал. Мне не было интересно трахать бревно. Да и вообще, пьяная баба отвратительна. А вот слегка захмелевшая Настя невероятно милое создание, и мне хочется с ней немного играть.
― Ты правда никогда не делала минет? ― она резко подняла на меня взгляд, и я готов покляться, что в этот момент в ее трусиках загорелся пожар. Да что уж говорить, я и сам завелся от своего вопроса.
― Не делала. Ты хочешь это исправить?
Очень хочу, кошечка.
― Для начала расстегни пуговицу. Только поиграй со мной, и я обязательно вознагражу тебя.
Настя облизнула нижнюю губу, и с вызовом посмотрев мне в глаза, медленно расстегнула пуговицу. Но на этом не закончила. Она кончиками пальцев слегка отодвинула край рубашки позволяя мне увидит красивый холмик груди.
Бл*ть, я же знаю, что под этой долбанной тряпкой розовые сосочки. Как только не кончить от этой мысли?
― Знаешь, чего я хочу? ― неожиданно спросила Настя, продолжая осторожно касаться пальцами своей груди в месте, где не было ткани.
― Поделись. Может я тоже этого хочу?
― Может… ― выдохнула она, и принялась медленно расстегивать оставшиеся пуговицы.
Когда осталась последняя пуговица, Настя ее не тронула. Она продолжала с вызовом смотреть мне в глаза, а сама расставила ноги, и нырнула рукой под полы рубашки. Внутри меня полыхнул огонь.