— Ох и наваляем сейчас этим шестилапым дикарям!
— А то! У меня уже руки чешутся кого-нибудь побомбить и пострелять!
— Да я голыми руками готов рвать этих уродцев за нашу светлую Родину!
— А кто знает, там бабы подходящие есть? Оттютюлить получится?
— Вроде, разведка донесла, что вообще никак. Сильно непохожие на нас…
— Да плевать! Нет дырок — проделаем и…
— Хоть бы командование вкусняшками нас после операции угостило, хоть бы угостило…
Пиршт стоял в широком коридоре и безучастно смотрел, как самые жестокие головорезы галактики шагают мимо него на взлётную площадку штурмового флота. Их показная бравада говорила о том, что под горами мускулов и защитной экипировкой скрываются особи, в уме своём очень недалеко ушедшие от животных. Всё, что приносило им какую-то радость в жизни — это вкусно пожрать, повоевать и кого-нибудь «оттютюлить». Именно так велел им жить Верховный Бог войны. Именно этим целям должен следовать «настоящий ариферский мужчина», по версии государства. Разумеется, помимо самой главной, высшей цели — преданно служить этому самому государству. Наслаждаться красотой восходов и закатов? Любоваться природой обитаемых планет? Заниматься созидательным творчеством? Что за бред!? Ариферцы в массе своей о таком никогда и не слышали! А если и слышали, то не понимали смысла этих действий.
Когда за последним солдатом закрылась дверь коридора, ведущего на взлётную площадку, разведчик не спеша пошёл в столовую. От Дор-Офаха до Файи через сжатое пространство лететь около двух часов. Для этих милых, наивных фаитян начался обратный отсчёт. Чтобы не думать об этом, Пиршту нужно было заняться хоть чем-нибудь, и еда была одним из лучших отвлекающих дел. Когда закончится операция по облагодетельствованию, он забудет всё это, как страшный сон. Забудет, как забыл о дюжинах других планет, о миллионах глаз мирных жителей, ставших собственностью Ариферской Империи. Его психологические техники работали безупречно. Он просто не мог иначе: ведь если копить в себе душевную боль от своих собственных злодеяний, которые ты просто не можешь не совершать, то свихнуться можно очень быстро.
Но пока военная операция идёт, он должен за ней наблюдать, ибо его назначили ответственным. Поэтому через два часа после вылета эскадры Пиршт уже сидел в командном зале и вместе с дюжиной генералов не отрывал взгляда от мониторов, на которые транслировалась картинка с кораблей, подлетавших к орбите Файи.
Вот эскадра, согласовав координаты посадки, стала снижаться. Генералы начали нетерпеливо потирать руки в предвкушении хорошей премии, а возможно — и земель на новой планете. Вальяжно зашедший в зал наместник олицетворял уверенность в безупречном исходе предприятия. В его руке блестел бокал какого-то дорогого вина, как нельзя кстати подходящего для празднования досрочной победы.
— Каким красивым строем летят! — восхитился сав-туутх. — Сразу видно профессионалов своего дела!
— А вот и селение! — прокомментировал один из генералов. — Сейчас они остановятся и зависнут, согласно плана…
— Что они делают? — недоумённо спросил второй генерал. — Им же было приказано выстрелить в здание, а затем отправить один корабль с парламентёром. Почему они снижаются все?
— Не понял! — наместник от удивления приоткрыл рот. — Пиршт, это вы поменяли план?
— Никак нет, сав-туутх! — отчеканил разведчик. — Я лишь повторил солдатам инструкции, утверждённые генералитетом и лично вами!
— Тогда что за хрень они вытворяют? — крикнул сав-туутх, тыча пальцем в монитор, на котором происходило форменное самоуправство: все семьдесят кораблей эскадры сели на планету в поле, недалеко от селения. Из них вышли самые жестокие солдаты галактики и обычным прогулочным шагом пошли в сторону тёкшей вдалеке речки. Без обмундирования и… без оружия!
— Семь-шестнадцатая! Что за дерьмо у вас творится?! — орали в рацию генералы, пытаясь связаться с командирами эскадры, но те не отвечали: вместе со всеми солдатами они шли к реке. Камеры на кораблях успели запечатлеть, как несколько солдат остановились и стали с интересом разглядывать росшие на поле цветы. Потом один из них сорвал цветок и начал нюхать. Выражение его лица стало очень удивлённым: ведь он делал такое впервые за свою жизнь…