Я поднимаю на него глаза. И радуюсь, что не дала убийце до него добраться. Самой будет, чем развлечься.
— Закономерность, что на Вас Ночные кинжалы охотятся? Или то, что я Вас снова спасаю?
А он, уже в голос смеется. И я, под этот смех, из его объятий выскальзываю. Хватит публику смущать, да репутацию ему портить.
Стоим напротив. Друг друга рассматриваем. Про себя не скажу, только представить могу, как взмыленная лошадка выгляжу. Дыхание из горла со свистом вырывается. По одежде капли крови веером рассыпались.
А этот, ничего так. Как подобает королевскому советнику, только что поучаствовавшему в криминальных разборках. Только в глазах чертенята бегают.
Телохранители вокруг стоят. В ситуацию не врубаются, они же тогда в отключке пролежали, но с комментариями не лезут. Труп на паркете за спиной герцога аккуратненько лежит.
И тут он выдает, на народ, вокруг собравшийся, не обращая никакого внимания.
— Пойдешь ко мне, телохранителем?
От изумления не сразу нахожу, как бы достойнее ответить. Он бы мне еще своей любовницей стать предложил.
— У Вас же есть уже трое? — И на застывшую скульптурной группой охрану показываю.
А с его лица улыбка не сходит. Еще бы не радоваться. Судьба в очередной раз смерть отвела.
— Тебя не хватает. — И не понять, то ли шутит, то ли уже серьезно говорит.
— Вы ведь мне так и не представились. — Каких усилий стоит ему не заржать в голос, вижу даже я. Но, торжественность обстановки не нарушает. Как-никак, работу предлагает.
Короткий наклон головы.
— Герцог Артур Де'Барс, леди. Королевский советник.
Тут и хозяйка дома подходит. На лице искреннее беспокойство. И что, интересно, не за себя, за герцога волнуется.
— Как мне отблагодарить тебя, милое дитя. — Это она про меня что ли? Про милое, пусть вон у герцога спросит. Общались мы уже с ним, характер мой знает. А про дитя? На себя посмотри. Сама всего на пару-тройку лет меня старше. Но, замечания свои, при себе держу. Как-никак, понимаю, где нахожусь.
— Благодарю Вас, графиня. Герцог — на него кивком головы показываю, — уже нашел, в чем свою благодарность выразить.
У нее бровки тоненькие вверх от изумления взлетают. Все-таки, я не сдержалась. Да… таким тоном в присутствии этих людей, наверное, никто не разговаривает.
А я уточняю. И глазками так, в сторону мужчины, постреливаю.
— Работу мне предлагает. — У графини все идеи уже на лице написаны. — Телохранителем.
А с графиней можно иметь дело. Вот только над взглядом поработать надо. Смех в них огненными звездочками искрится.
— Достойная работа, для такой прекрасной танцовщицы.
И мы с ней друг другу подмигиваем. А, герцог, тяжело вздыхает. С явно выраженным притворством.
На том и расстались. Камилла из своей охраны воинов выделила, чтобы я по дороге в гостиницу еще трупов не наделала.
Герцог, пообещав утром прислать карету, вежливо откланялся. Даже не сомневаясь в моем согласии.
А я, впрочем, и не отказываюсь. Поворот событий интересный. Да и, у герцога, меня ни один Лекс не отыщет.
Вообщем, на следующее утро, попрощавшись со, ставшим мне близким, хозяином гостиницы, я переехала в дом герцога Де'Барса.
Не успела еще вещи в гардеробной разложить, как служанка, моя ровесница, просит пройти к герцогу в кабинет. Иду за ней. До соседней двери.
Становится все интереснее. Нужно уточнить, кто в комнатах, нынче мне предназначенных, до меня обитал. Обстановка, явно для женщины предназначена. И близость непосредственная. К хозяину дома.
Следующую, зарубочку, делаю. С пометкой.
У дверей охрана стоит. Но никого из известной мне тройки нет. Он их, наверное, для выезда использует.
А в мыслях тревога появляется. Уж больно много охраны мне сегодня встретилось. Или у моего нанимателя талант врагов заводить?
Кабинет небольшой. Уютный. Кроме входной, еще две двери. Одна — на балкон. Вторая — плотно прикрыта. Скорее, в личные покои. Стол рабочий грамотно стоит. Входной дверью прикрывается.
Это я, всю оставшуюся ночь, детективы свои любимые вспоминала. Проф. пригодность повышала.
На окне толстые плотные шторы. С улицы хозяина кабинета не видно. Третий этаж. Да и за окном с этой стороны замка деревьев нет. Когда выходила из кареты — заметила.
Короче, понравился мне кабинет. И портрет, что на стене за столом висит, оценила. Вспомнила рассказ Нектора, сразу поняла, кого художник изобразил. Пропавшую герцогиню.
Артур, приподнявшись с кресла, движением руки предложил мне присесть напротив.
— Судя по тому, что я вижу тебя в своем доме, предложение принято? — Руки на столе лежат. Ладони узкие. Холеные. Пальцы тонкие, длинные. Музыкальные. Осталось с инструментом определиться.
— А Вы, разве, оставляли мне выбор? Мне показалось, что я слышала только констатацию факта? — И невинно, так, в глаза ему смотрю. Прям, овечка.
Пальцы по крышке стола начали дробь выстукивать. Нервничает? Ну, так я только начала, должен отдавать себе отчет, кого на работу приглашал.
— Кто ты, Таня?
Ну, этот вопрос я уже слышала. И даже ответ на него знаю.
— Танцовщица. — И во взгляде только, правда и ничего, кроме правды.
А у него лицо серьезным становится. И взгляд — холодный.
— Я еще после нашей первой встречи справки навел. Татьяны Саре до Мархеша не существовало. На том постоялом дворе ты выглядела наемницей. А вчера появилась передо мной танцовщицей. — Он делает паузу, не сводя с меня стальных глаз. — Так кто же ты, Таня?
— Милорд, — вот уже как заговорила. Быстро поняла, что во взрослых играх — дилетант. — Я могу вернуться в свою гостиницу, и обещать Вам, что никогда не вспомню о том, что Вы считаете себя моим должником. Но… ответить на Ваш вопрос честно я не могу. — Не самый лучший вариант ответа. Для человека, привыкшего к интригам, неразгаданная тайна — как красная тряпка для быка. Но другого варианта у меня нет. Хотя, не знаю почему, но я ему доверяю.
Все, как я и думала. Маска злодея стекает с его лица. Злой-добрый в одном исполнителе.
— Таня, ты дважды спасла мне жизнь. Если ты в чем-то виновата… — жестом останавливаю.
— Не надо, герцог. За мной не тянется след преступлений. Меня не разыскивает строгий папаша, за то, что я отказалась выйти замуж за старого, толстого, вонючего соседа. И не переходила я дорожку сильным мира сего. — Он сосредоточенно меня слушает. Я даже вижу, как извилины у него в голове натужено трудятся, разные варианты просчитывая. — Простите, милорд. Но, наше сотрудничество не состоится.
И я встаю с кресла, иду к двери. Он — не останавливает. Молчит. И только, когда я уже берусь за ручку, меня догоняет его тихий голос.
— Таня, мне нужна твоя помощь.
И я отпустила ее.
До чего же я ненавижу эту фразу. Тем более, когда ее произносит мужчина. Да еще такой мужчина. Да еще таким голосом. Хочется пойти сразу, и… совершить парочку подвигов. Чтобы оправдать доверие.
А ведь предупреждали меня мама с бабушкой. С такими не связываться.
Возвращаюсь. Сажусь в кресло. Будем, как говорит один мой знакомый, неприятности на грудь принимать.
А он, смотрит на меня взглядом потерявшегося щенка. Мол, не вы — потеряли? Может, подберете? На жалость давит, вообщем.
Ладно, посмотрим, как дальше вести себя будет. Может и подберем.
— Я не могу рассказать Вам всего. Это может повредить дорогим для меня людям. — И лицо кирпичом делаю. Мол, не нравится — разговор окончен.
Подействовало. Кивает головой. Еще бы. Готов на любые условия. Любопытство вон как распирает. Что ж, будем веревки вить дальше.
— И еще одно условие. Вы дадите клятву, что, когда я попрошу, отпустите меня. — Не буду же я говорить, что через четыре месяца меня мама с папой дома ждут. Засмеет еще.
А ему не нравится. Задумался. Не встречались ему еще, наверное, такие телохранители. Но, решается. Даже с кресла поднялся. Чтобы торжественнее звучало.