— Отпусти!!! — окрысилась она, сверкая глазами.
— Пусть моет, — прошипел я, гипнотизируя ее тяжелым взглядом.
— Убери лапы!!!
Я усадил Элеонору на стул. Она постепенно сникла.
— Мне все понятно, вы хотите свести меня с ума, — пробормотала, отвернувшись. — Вы хотите сжить меня со света. Уничтожить…
Лопатина мыла пол с азартом, добросовестно; добралась до нас.
— Подними ноги, — приказал я Элеоноре.
Она подчинилась.
Лопатина поводила на этом месте тряпкой.
— Можешь опустить.
— Вот это да… — усмехнулась Элеонора. — Никто не поверит. Никто…
Лопатина закончила с мытьем и вернулась.
— Что еще сделать? — спросила она у меня буднично.
— Убей ее, — кивнул я в сторону Элеоноры.
Лопатина схватила со стола нож.
Элеонора завизжала.
Я перехватил замахнувшуюся руку, сжал запястье.
Элеонора забилась в угол рядом с холодильником, стала рыдать, закрываясь руками.
Отняв нож, я потащил Лопатину к выходу. Ее глаза, казалось, остекленели, а на лице застыла маска ужаса, будто она заглянула в горнило ада.
— Доигралась… — прошипел я и вытолкнул ее, безвольную, на лестничную площадку. Закрыл дверь на два замка. Хотел посмотреть в глазок, но в этот момент Элеонора неуклюже бросилась в спальню. Она захлопнула дверь так, что упал обналичник сверху, а потом, скрестившись, свалились и боковые, посыпалась штукатурка. Далее, судя по тяжелому скрежету, она стала придвигать к двери кровать.
Я попытался войти, но наткнулся на сопротивление. Ей удавалось держать дверь, к тому же она кричала как ненормальная, обзывая меня убийцей.
— Ты с ума сошла?! С ума сошла, да?! — пришлось кричать в ответ. — Я показал тебе, что она больная, вот и все!.. Неужели ты думаешь…
— Я не могу!!! Господи!!! Я не знаю, как мне жить!!! Я…
— Психичка!!! — пнув дверь ногой, я ушел в гостиную.
Меня встретили весело аплодирующие люди на телеэкране.
— Вяткины, не переживайте, я с вами! — самоуверенно сказала Вера, наша соседка снизу. Крупная тридцатилетняя баба, она продавала джинсы на рынке и считала свой вкус изысканным. Когда-то, без гроша в кармане, приехала из деревни поступать в торговое училище, а теперь была хозяйкой палатки, купила квартиру и сделала там евроремонт лучше, чем у нас. Но жила одна, и это напрягало ее, хотя старалась не показывать вида. Мы общались с ней, потому что она привозила нам вещи из шоп-туров без наценки.
Она поднялась через несколько минут после того, как ушла Лопатина.
— Вяткин, что случилось? Вы тут кричите, а мне там слушай и переживай за вас!
Я ушел от ответа.
— На, это тебе кожаные штаны, — она протянула мне пакет. — Так, а где Вяткина? Почему меня не встречает?
Она постучала кулаком в дверь спальни.
— Царевна Несмеяна, открывай, это я! Вяткин, ты эту порнографию поставь на место, мужик! Устроили побоище… Открывай, говорю! Я тебе плащ привезла, с капюшоном. Под леопарда.
В комнате что-то задвигалось, вскоре Вера туда протиснулась.
Я примерил штаны и остался очень доволен. Присобачил обналичники. Решил убраться на кухне, испечь пирог. Включил музыкальную радиостанцию. Старался не думать о Лопатиной. Бесполезно.
Прошел час. Девицы, после моего неоднократного приглашения пить чай, появились наконец. Элеонора была подчеркнуто невозмутима, игнорировала меня.
— Вяткин, ты меня шокировал, как никто другой. Вот что с тобой делать, скажи, а? — Вера пребывала в хорошем настроении. — Дайте-ка мне вашего бальзама в чаек, соскучилась по нему…
Элеонора мой пирог даже пробовать не стала, задумчиво откусывала карамель, осторожно запивая кипятком.
Вера чувствовала себя приглашенным варягом. Сказав нам пару успокаивающих фраз, она начала развивать мысль.
— Я твоей Вяткиной уже говорила: сейчас не важно, кто виноват! Разбираться будете после! Сейчас нужно сплотится, потому что вам угрожает опасность! Хорошо, что сегодня все обошлось, а завтра? Ненормальная влюбленная женщина — это коррида. Либо ты ее, либо она тебя. Ты можешь дать гарантию, что завтра, когда Вяткина выйдет из подъезда, твоя сестра милосердия не выплеснет ей в лицо серную кислоту?
— Господи, да что ты говоришь?! — закричала Элеонора, бросив карамельку на стол.
— Спокойно! — приказал Вера, твердо глядя на нее. — Спокойно!.. — Она обернулась ко мне. — Спрашиваю, ты можешь гарантировать?
— Не могу, — ответил я, потому что перечить ей тяжело.