Если принять эту версию, станет понятно и то, почему после последней встречи с Р. Рейганом у М.С. Горбачёва было лицо человека, который потерял всё, и то, почему едва не заплакал от обиды Э.А. Шеварднадзе, и то, почему появились слёзы радости на глазах Раисы Максимовны, когда М.С. Горбачёв назвал на пресс - конференции эту провальную встречу прорывом, и то. почему М.С. Горбачёв позднее охарактеризовал встречу в Рейкьявике как драму, сопоставимую с Чернобылем, и то, почему на Западе Рейкьявик сравнили с Каноссой, и то, почему позднее в Рейкьявике, а не в Женеве и не на Мальте был поставлен монумент в честь окончания «холодной войны».
Если принять эту версию, становятся понятными следующие заявления М.С. Горбачёва: «На той встрече в верхах, - зашли так далеко, что обратно уже повернуть было нельзя» [535].
У истоков экономической реформы
Как уже отмечалось, с самого начала перестройки обнаружилось расхождение между словами и делами нового Генерального секретаря. Это было показано на примере антиалкогольной кампании. Подобное расхождение мы видим и в другом, более важном вопросе, который был назван на апрельском 1985 г. Пленуме ЦК КПСС стратегическим. Речь идёт об ускорении научно - технического прогресса.
Хотя XXVII съезд КПСС подтвердил этот курс, однако собрав 10 марта 1986 г. секретарей ЦК КПСС и очертив перед ними важнейшие задачи, стоящие перед партией, М.С. Горбачёв не назвал в их числе мер, направленных на ускорение НТП [536].
Правда, эта проблема была затронута в выступлениях Л.Н. Зайкова, Е.К. Лигачёва и М.С. Соломенцева [537]. Но Е.К. Лигачёв констатировал, что «ведомства и организации», которым было поручено рассмотрение поставленных на июньском совещании 1985 г. вопросов, относятся к этому поручению формально [538], а Л.Н. Зайков отметил, что созданное осенью того же года в структуре Совета министров Бюро по машиностроению фактически бездействует [539].
Это означает, что за год пребывания М.С. Горбачёва у власти для практического решения задачи ускорения научно - технического прогресса ничего сделано не было.
Заявив 24 апреля на заседании Политбюро о том, что «страна отстала во всём» (это было неправда) и «состояние экономики тяжелейшее» (что во многом было правдой), М.С. Горбачёв заявил: упор надо сделать «на производстве товаров народного потребления», так как «это наиболее эффективный путь к экономическому выздоровлению» [540].
Подобный призыв представляет интерес в двух отношениях.
Во - первых, он свидетельствует, что сразу после съезда генсек по существу высказался за необходимость пересмотра генерального курса партии - курса на ускорение научно - технического развития экономики. Следовательно, как уже отмечалось, для него этот курс представлял лишь декларацию, под прикрытием которой он был намерен реализовать совершенно другие замыслы.
Во - вторых, предлагая сосредоточить основные усилия на расширении «производства товаров народного потребления», М.С. Горбачёв тем самым указывал не «наиболее эффективный путь к экономическому выздоровлению», а тот путь, который окончательно загонял развитие советской экономики в тупик.
Это становится ещё очевиднее, если учесть тот удар, который был нанесён по советскому бюджету антиалкогольной кампанией и начавшимся в 1986 г. обвалом нефтяных цен, а также принять во внимание Чернобыльскую катастрофу.
В результате этого «с весны 1986 года, - пишет Михаил Сергеевич, - формула «ускорение» стала употребляться в сочетании с понятием «перестройка» [541]. Затем стали спорить: «ускорение» как пружина «перестройки» или «перестройка» как необходимое условие для «ускорения»? [542]. Ответ на этот вопрос дала «Правда»: «Перестройка - лишь начало, первая фаза ускорения» [543]. Таким образом, перестройка выдвигалась на первый план, а «ускорение» отодвигалось в неведомое будущее. Окончательно руководство страны отказалось от курса на «ускорение» к лету 1988 г., когда было решено сократить госзаказ по машиностроению в четыре раза [544].
Не дожидаясь, когда будет разработана программа экономической реформы, М.С. Горбачёв стал предпринимать практические шаги в этом направлении. 27 марта 1986 г. состоялось заседание Политбюро, на котором, кроме вопроса о чернобыльской трагедии, было рассмотрено предложение Госплана «о переводе предприятий и КБ ряда министерств на условия снабжения через оптовую торговлю» [545].
Само по себе использование оптовой торговли для сбыта продукции имело плодотворный характер, т. к., с одной стороны, открывало для потребителей возможность закупать то, что отвечало их требованиям, с другой стороны - ставило производителей перед необходимостью повышать качество и снижать себестоимость производимой продукции.